r3dthr3at

До середины I н.э. римлянин всегда был в тесноте - в общественном пространстве и у себя дома - почти никогда не оставаясь один. Одиночества избегали даже первые императоры. Обусловленная хозяйственно и исторически, древняя римская прямая демократия предполагала физическое присутствие всех граждан при решении дел общины, а также - в народной армии. Великий пожар 64 года н.э. привёл к перестройке Рима, к ликвидации тесноты - и это совпало с окончанием республики.



В римских домусах и инсулах при их очень значительных размерах было тесно, хотя и не так, как на улицах, но столь же, если не более, ощутимо: и там, и тут человек не мог и не хотел изолироваться, замкнуться, отделиться, остаться наедине с собой; император Марк Аврелий почувствовал эту потребность лишь полтора столетия спустя. Теснота на улицах и жилища-ульи в описываемую эпоху были еще двумя слагаемыми единого ощущения жилой среди: быть всегда на людях, принадлежать к плотной живой массе сограждан, смешиваться со своими и растворяться в них.

Ощущение тесноты осознавалось как порождение родной истории и как ценность. Такая теснота воспринималась как одно из частных, но вполне ощутимых проявлений демократической традиции полисного общежития, простоты и равенства и, в этом смысле, как ценность.