Раскулачивание как грабеж

[r3dthr3at]

Оригинал взят у historian30h в Раскулачивание как грабеж

В запале современных споров часто раскулачивание называют грабежом. Подобное сравнение игнорирует такие понятия как конфискация, национализация, социализация. Коммунисты отрицают право частной собственности, как собственности, основанной на грабеже чужого труда. Частную собственность кулаков конфисковали по тем же основаниям, по которым до этого конфисковали частную собственность помещиков и капиталистов. Придут сегодня к власти настоящие коммунисты, – собственность абрамовичей и порошенок будет конфискована снова. Это понятно. Но почему-то никто не рассматривает всерьез вопрос об отношении самих крестьян к конфискации имущества у раскулаченных односельчан, а ведь это вопрос принципиальный. Совсем взвешенного ответа у меня нет, но соображения выскажу, хотелось бы их обсудить.

Отношение русского крестьянина к чужой собственности, к воровству в исторический период 1861-1917 гг. вполне описано:

1)Сказывалась сословная обособленность русского крестьянства. Крестьянин делил людей на своих-крестьян и чужих – помещиков, чиновников, горожан, торговцев, интеллигенцию. Воровство у чужих считалось скорее удалью, чем преступлением.

2)Крестьяне были убеждены, что не может быть собственностью то, к чему не приложен труд. Воровать у помещика – не преступление. Воровать у купца – не преступление. Жатва хлеба на чужой полосе – кража, но покос травы на чужом участке – не преступление. Сбор грибов и ягод в чужом лесу, ловля рыбы в чужих владениях – не преступление.

3)Мелкое воровство у соседей – грех, но не великий. «Летом друг у друга воруют с поля намолоченный хлеб тока, насыпают в голенища сапог, карманы», - это вам не колхоз, а русская дореволюционная деревня. Причем, «у зажиточных крестьян бедные крадут без всякого смущения», таким образом распространяя на богатых односельчан понятие «чужие».

4)Не считали зазорным для себя крестьяне и покупать краденые вещи, пользуясь выгодной сиуацией. (вывод Безгина).

Таким образом, конфискацию имущества у раскулаченных крестьяне могли рассматривать в диапазоне своей типичной нравственности: «Кулак – чужой. Я на него горбатился, его имущество – плод моего труда. Раз случай выдался, грех его упускать.