![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
r3dthr3atБорьба с коррупцией затронула и некоторые региональные элиты. В качестве образцово показательного полигона был выбран Узбекистан, где коррупцией были поражены практически все структуры власти: партийная, хозяйственная, правоохранительная и пр. Конечно, коррупция в СССР имело место во всех регионах и, Узбекистан не являлся исключением, но именно здесь коррупция пустила свои метастазы наиболее глубоко в государственном механизме. В немалой степени, коррупция в этой республике опиралась на разветвленную систему приписок, которая в свою очередь выросла из нереалистических экономических планов. Ежегодно планы производства хлопка возрастали.
Узбекистанское руководство во главе с Ш.Р.Рашидовым, соглашалось увеличивать планы, но в реальности эти планы не выполнялись. На перерабатывающие хлопок предприятия отправлялись железнодорожные составы, в которых были вагоны не только с хлопок-сырцом, но и с мусором от переработки хлопка, а то и просто пустые вагоны. Но в документах там значился хлопок, десятки и сотни тысяч тонн хлопка, за которые выплачивались реальные деньги, выделенные из государственного бюджета.
Аналогичные же хозяйственные преступления были выявлены и в другие хлопкосеющих республиках — Азербайджане и Казахстане2. Как подчеркивал следователь по особо важным делам при Генеральной прокуратуре СССР К. Майданюк, возглавлявший расследование «хлопкового дела» (приписки, связанные с выполнением планов по производству хлопка), «Узбекистан пал жертвой планового экстремизма, преступного по сути, ибо физически не мог дать столько хлопка, и это была народная трагедия: пирамида приписок начиналась с поля, с бригады, потом — хозяйство, район и т.д. (участвовала все — получали по-разному)...».
Коррупция в Узбекистане, а это можно сказать обо всей Средней Азии, к тому же, была вплетена в систему традиционных отношений, и она стала элементом жизни этих обществ. Один из следователей Генеральной прокуратуры СССР, привлеченный для расследования коррупционных дел в Узбекистане, Н. Иванов писал: «В народе укоренились прекрасные сами по себе этнические установки, которые, однако, в определенных условиях могут стать источником человеческой трагедии. Например — почитание старших. Казалось бы, нам всем этом следует только поучиться. Но под понятием «старший» подразумевается не только человек в годах. Это еще и тот, кто облечен властью. Скажем, безусый мальчишка, надевший милицейскую форму — старший по отношению к старику-декханину, не нажившему за долгую трудовую жизнь ни денег, ни должности... Коррумпированность стала неотъемлемой чертой общества. Она легла на сдобренную почву... Любой секретарь райкома, который посмел бы отказаться от приписок, был бы тут же изгнан. И... осужден. За те же приписки, что сделал раньше. Ведь практически любого руководителя можно было поймать на этом или задержать с поличным за взятку».
«Узбекское дело» началось в апреле 1983 г. с ареста начальника ОБХСС УВД Бухарского облисполкома А. Музаффарова. «Арест Музаффарова был одним из этапов тщательно подготовленной операции узбекского КГБ, получившего из центра указания резко активизировать борьбу с коррупцией», — пишут Т. Гдлян и Н. Иванов. У него было изъято 1131183 рубля, монеты и золотые изделия.
Для дальнейшего расследования в сентябре 1983 г. дело было передано в прокуратуру СССР, где была образована следственная группа во главе со следователем по особо важным делам Т.Х.Гдляном. Эта же группа вела следствие и по «хлопковому делу». К уголовной ответственности были привлечены тысячи людей. Т. Гдлян позднее напишет: «В организованные руководством Узбекистана и центра преступления было втянуто огромное количество трудящихся. Из них тысячи и тысячи уже осуждены к различным мерам наказания. В их числе бригадиры, агрономы, председатели колхозов, директора совхозов и другие специалисты низшего звена управления, чьим трудом и знаниями выращивался хлопок. Справедливо ли это? Из многих взятки вымогались фактически насилием...Вместо того, чтобы разобраться в первопричинах этих преступлений с феодальным душком, отличить матерых организаторов от бессловесных рядовых исполнителей и дифференцировано подойти к судьбе каждого человека, ставшего винтиком коррупционного механизма, формально — бюрократическая машина правоохранительных органов без особого разбора, с хрустом прошлась по их судьбам».
Следует, однако, заметить, что следствие велось с позиций политической ангажированности. Априори считалось, что все руководящие работники взяточники, а коррупционную пирамиду возглавляет сам первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Рашидов. Поэтому и следствие велось таким образом, чтобы «выбить» показания от арестованных на руководителей республики, и даже на ответственных работников ЦК КПСС.
Осуществлялась также партийная проработка узбекских руководящих кадров. По предложению завсектора среднеазиатских республик Г.Смирнова и с одобрения Андропова, заведующий организационно-партийным отделом ЦК КПСС Е.К.Лигачев провел жесткую беседу с Рашидовым. В ходе нее обсуждался вопрос о коррупции в Узбекистане и о его личной ответственности за разложение кадров2. Через два месяца, 31 октября 1983 г. газеты сообщили о скоропостижной смерти всевластного руководителя Узбекистана Рашидова.
«Узбекское дело», начатое при Андропове, было продолжено при Черненко и Горбачеве. По данным Т. Гдляна «за четыре года, с июня 1984 по сентябрь 1988 год, в многострадальном Узбекистане смещены 58 тысяч ответственных работников»3. Обвинения были предъявлены почти всем высшим руководителям республики. Среди них были первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана И.Б.Усманходжаев, первый секретарь Бухарского обкома партии И.А.Каримов, управляющий делами ЦК Компартии Т Умаров, министр внутренних дел Узбекистана Х.Х.Яхьяев, председатель Президиума Верховного Совета Узбекистана А. Салимов и другие партийные и государственные работники. Во время обысков изымалось большое количество денег и ценностей. В частности, у первого секретаря Бухарского обкома КПСС было обнаружено ценностей на сумму до б млн. рублей, в том числе 130 кг золотых изделий.
Однако «узбекское дело» имел и другой аспект, который тогда был проигнорирован. Как пишет Р. Г. Пихоя: «Он свидетельствовал: московские власти многие десятилетия мирились с тем, что часть средств союзногобюджета распределялась среди местных национальных элит. Москва платила; местные элиты рассчитывались преданностью и послушанием. Со времен Андропова Москва нарушила эту практику. Негласное соглашение было разорвано. Более того, участники сделки из союзных республик были подвергнуты обширным наказаниям и унижениям. Ответ местных элит не замедлил себя ждать: уже в конце 1986 г. впервые пришлось столкнуться с беспрецедентным по силе национальными волнениями, не прекращавшимися до последних дней существования СССР и по политической инерции переживавшими СССР».
Полынов М.Ф. - Исторические предпосылки перестройки в СССР, стр. 391-394
Узбекистанское руководство во главе с Ш.Р.Рашидовым, соглашалось увеличивать планы, но в реальности эти планы не выполнялись. На перерабатывающие хлопок предприятия отправлялись железнодорожные составы, в которых были вагоны не только с хлопок-сырцом, но и с мусором от переработки хлопка, а то и просто пустые вагоны. Но в документах там значился хлопок, десятки и сотни тысяч тонн хлопка, за которые выплачивались реальные деньги, выделенные из государственного бюджета.
Аналогичные же хозяйственные преступления были выявлены и в другие хлопкосеющих республиках — Азербайджане и Казахстане2. Как подчеркивал следователь по особо важным делам при Генеральной прокуратуре СССР К. Майданюк, возглавлявший расследование «хлопкового дела» (приписки, связанные с выполнением планов по производству хлопка), «Узбекистан пал жертвой планового экстремизма, преступного по сути, ибо физически не мог дать столько хлопка, и это была народная трагедия: пирамида приписок начиналась с поля, с бригады, потом — хозяйство, район и т.д. (участвовала все — получали по-разному)...».
Коррупция в Узбекистане, а это можно сказать обо всей Средней Азии, к тому же, была вплетена в систему традиционных отношений, и она стала элементом жизни этих обществ. Один из следователей Генеральной прокуратуры СССР, привлеченный для расследования коррупционных дел в Узбекистане, Н. Иванов писал: «В народе укоренились прекрасные сами по себе этнические установки, которые, однако, в определенных условиях могут стать источником человеческой трагедии. Например — почитание старших. Казалось бы, нам всем этом следует только поучиться. Но под понятием «старший» подразумевается не только человек в годах. Это еще и тот, кто облечен властью. Скажем, безусый мальчишка, надевший милицейскую форму — старший по отношению к старику-декханину, не нажившему за долгую трудовую жизнь ни денег, ни должности... Коррумпированность стала неотъемлемой чертой общества. Она легла на сдобренную почву... Любой секретарь райкома, который посмел бы отказаться от приписок, был бы тут же изгнан. И... осужден. За те же приписки, что сделал раньше. Ведь практически любого руководителя можно было поймать на этом или задержать с поличным за взятку».
«Узбекское дело» началось в апреле 1983 г. с ареста начальника ОБХСС УВД Бухарского облисполкома А. Музаффарова. «Арест Музаффарова был одним из этапов тщательно подготовленной операции узбекского КГБ, получившего из центра указания резко активизировать борьбу с коррупцией», — пишут Т. Гдлян и Н. Иванов. У него было изъято 1131183 рубля, монеты и золотые изделия.
Для дальнейшего расследования в сентябре 1983 г. дело было передано в прокуратуру СССР, где была образована следственная группа во главе со следователем по особо важным делам Т.Х.Гдляном. Эта же группа вела следствие и по «хлопковому делу». К уголовной ответственности были привлечены тысячи людей. Т. Гдлян позднее напишет: «В организованные руководством Узбекистана и центра преступления было втянуто огромное количество трудящихся. Из них тысячи и тысячи уже осуждены к различным мерам наказания. В их числе бригадиры, агрономы, председатели колхозов, директора совхозов и другие специалисты низшего звена управления, чьим трудом и знаниями выращивался хлопок. Справедливо ли это? Из многих взятки вымогались фактически насилием...Вместо того, чтобы разобраться в первопричинах этих преступлений с феодальным душком, отличить матерых организаторов от бессловесных рядовых исполнителей и дифференцировано подойти к судьбе каждого человека, ставшего винтиком коррупционного механизма, формально — бюрократическая машина правоохранительных органов без особого разбора, с хрустом прошлась по их судьбам».
Следует, однако, заметить, что следствие велось с позиций политической ангажированности. Априори считалось, что все руководящие работники взяточники, а коррупционную пирамиду возглавляет сам первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Рашидов. Поэтому и следствие велось таким образом, чтобы «выбить» показания от арестованных на руководителей республики, и даже на ответственных работников ЦК КПСС.
Осуществлялась также партийная проработка узбекских руководящих кадров. По предложению завсектора среднеазиатских республик Г.Смирнова и с одобрения Андропова, заведующий организационно-партийным отделом ЦК КПСС Е.К.Лигачев провел жесткую беседу с Рашидовым. В ходе нее обсуждался вопрос о коррупции в Узбекистане и о его личной ответственности за разложение кадров2. Через два месяца, 31 октября 1983 г. газеты сообщили о скоропостижной смерти всевластного руководителя Узбекистана Рашидова.
«Узбекское дело», начатое при Андропове, было продолжено при Черненко и Горбачеве. По данным Т. Гдляна «за четыре года, с июня 1984 по сентябрь 1988 год, в многострадальном Узбекистане смещены 58 тысяч ответственных работников»3. Обвинения были предъявлены почти всем высшим руководителям республики. Среди них были первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана И.Б.Усманходжаев, первый секретарь Бухарского обкома партии И.А.Каримов, управляющий делами ЦК Компартии Т Умаров, министр внутренних дел Узбекистана Х.Х.Яхьяев, председатель Президиума Верховного Совета Узбекистана А. Салимов и другие партийные и государственные работники. Во время обысков изымалось большое количество денег и ценностей. В частности, у первого секретаря Бухарского обкома КПСС было обнаружено ценностей на сумму до б млн. рублей, в том числе 130 кг золотых изделий.
Однако «узбекское дело» имел и другой аспект, который тогда был проигнорирован. Как пишет Р. Г. Пихоя: «Он свидетельствовал: московские власти многие десятилетия мирились с тем, что часть средств союзногобюджета распределялась среди местных национальных элит. Москва платила; местные элиты рассчитывались преданностью и послушанием. Со времен Андропова Москва нарушила эту практику. Негласное соглашение было разорвано. Более того, участники сделки из союзных республик были подвергнуты обширным наказаниям и унижениям. Ответ местных элит не замедлил себя ждать: уже в конце 1986 г. впервые пришлось столкнуться с беспрецедентным по силе национальными волнениями, не прекращавшимися до последних дней существования СССР и по политической инерции переживавшими СССР».
Полынов М.Ф. - Исторические предпосылки перестройки в СССР, стр. 391-394
Tags: