![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
r3dthr3atАхмадуллин Вячеслав Абдулович - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и социальных дисциплин Педагогической академии последипломного образования Московской области (г. Москва).
Источник: http://www.perspektivy.info/osobaya_tema/aktualniy_arhiv_velikaya_pobeda/popytki_nacistov_germanii_ispolzovat_islam_i_musulman_v_vojne_protiv_sovetskogo_sojuza_2010-05-15.htm
Для создания объективной картины, понимания всей глубины и динамики изменения государственно-мусульманских отношений в СССР в годы Великой Отечественной войны необходимо сделать анализ религиозной политики Германии, которая отличалась своеобразием и чисто немецкой тщательностью и продуманностью. С точки зрения автора, религиозная политика, проводимая гитлеровцами на оккупированных территориях СССР, оказалась более веским обстоятельством для руководства советского государства, чем требования англо-американцев о либерализации отношения к религии в Советском Союзе. Именно поэтому необходимо рассмотреть, как строилась религиозная политика Германии внутри рейха и на оккупированной территории СССР.
Особого внимания заслуживают взгляды А.Гитлера и документы самого высокого уровня, ставшие руководством к действию в проведении религиозной политики. Пожалуй, впервые А.Гитлер высказался по религиозной проблематике в своей книге «Моя борьба». Он ясно высказал свое мнение: «... борьба против догматов церкви есть примерно то же самое, что борьба против основных законов государства. Последняя приводит к государственной анархии, первая к религиозному нигилизму. Политику приходится прежде всего думать не о том, что данная религия имеет тот или иной недостаток. А о том, есть ли чем заменить эту, хотя и не вполне совершенную, религию. И пока у нас нет лучшей замены, только дурак и преступник станет разрушать старую религию» [1, с. 224].
Нацисты в своих антирелигиозных экспериментах пошли очень далеко: они попытались создать новую религию, а если быть точнее, то псевдорелигию. Борясь против религии и ее институтов, они насаждали кровавую идеологию национал-социализма. Смысл подобного противостояния заключался не в искоренении веры во имя свободомыслия, а в уничтожении одной идеологии во имя другой, призванной ее заменить, став обязательной верой для всех, кто согласится ее принять. Не принявшие ее умирали в концлагерях [2]. На этом пути происходила тотальная унификация всех сегментов духовной жизни, не стала исключением и религия. Вся мощь пропаганды направлялась на формирование идеи даже не о близости А.Гитлера к Богу, а о его нахождении над Творцом, а, следовательно, и ненужности Всевышнего, раз есть некто более значительный - фюрер.
В своих религиозных поисках А.Гитлер, отрицательно относившийся к христианству, с симпатией, основанной на далеко идущем политическом расчете, относился к исламу. Фюреру принадлежит высказывание: «Мы вообще имеем несчастье принадлежать к ошибочной религии ... Мусульманская религия была бы для нас более подходящей, чем христианство с его терпимостью» [3, s. 110].
Специфической чертой государственно-религиозных взаимоотношений в нацистской Германии, по мнению автора, можно назвать очень активное взаимодействие с исламскими организациями и лидерами уммы гитлеровских спецслужб. В 1933 г. был установлен контакт между нацистами и Великим муфтием Амин эль-Хуссейни [4], именно он сыграл важную роль в годы Великой Отечественной войны в ходе проведения гитлеровцами комплекса мер по использованию мусульманского фактора.
Деятельность всех религиозных организаций на территории Германии находилась под пристальным вниманием спецслужб этого государства, которые не только наблюдали за всеми конфессиями и активно в них внедрялись, но и направляли их деятельность. Эту работу осуществляло Главное управление имперской безопасности (РСХА). В его системе было несколько групп, которые занимались религиозной проблематикой [5, с. 464].
Накануне Второй мировой войны в Германии изучались возможности использования мулл и лозунгов джихада для установления немецкого контроля на Северном Кавказе, в Средней Азии и в странах Среднего Востока. С этой целью нацистские спецслужбы установили контакт с эмигрантскими организациями выходцев из Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа и Поволжья [6].
В годы Великой Отечественной войны на части оккупированной территории СССР и во многих странах мусульманского Востока распространялись плакаты, на которых с применением исламской символики и терминологии мусульман убеждали ненавидеть советскую власть [7]. На одном из таких плакатов был изображен портрет А.Гитлера в чалме и сообщалось, что он принял ислам, получил имя Гейдар и объявил себя защитником мусульман всего мира [8].
В войне против СССР руководство Германии одной из главных задач считало использование национализма, тесно переплетенного с мусульманским фактором [9]. На развалинах СССР предполагалось создание ряда национально-государственных образований, которые стали бы проводниками германской политики, способствуя распространению ее влияния на Ближний и Средний Восток, и далее - на Индию. В материалах Нюрнбергского процесса имеется так называемая «Кавказская папка» Розенберга [10]. В этом документе содержатся четкие указания нацистов по религиозной политике: «В области религии - полнейшая терпимость, не отдавать предпочтения ни одной из религий. Все же необходимо учитывать особое значение ритуалов и обычаев ислама. Церковные здания вернуть в распоряжение населения» [11, т. 2, с. 220].
Нацистам в некоторой степени действительно удалось разыграть мусульманскую карту в борьбе против Советского Союза. В октябре 1941 г. была издана Директива РСХА о разрешении вопроса церкви в оккупированных восточных районах [12], которая нацеливала оккупационные власти на лояльное отношение к верующим и их организациям. Целью такого подхода было отвлечение масс от сопротивления захватчикам. Подобные взгляды базировались и на намерении вовлечь Турцию в войну против СССР, для чего активно использовалась идея борьбы за веру [13]. Немалое значение для нацистов имела позиция Ирана и других мусульманских стран.
В начале войны руководитель пантюркского движения Турции Эрклит Нури-паша выступил с предложением к нацистскому руководству отделить этнических мусульман от остальных советских военнопленных и создать из них 100-150-тысячную армию для борьбы с СССР [14]. Это предложение было поддержано А.Розенбер-гом. Немаловажную роль сыграло посещение гитлеровской ставки турецкими генералами Эрденом и Эркиле-том, выступившими перед фюрером с такой же просьбой [15, с. 5]. К ноябрю 1941 г. договоренность между ОКБ (Главное командование вермахта) и турецким правительством была достигнута [16].
Когда немецкая армия начала наступать на Восточном фронте, то она быстро столкнулась на оккупированных территориях СССР с первыми представителями ислама - с литовскими и крымскими татарами. И уже 5 декабря 1941 г. были приняты директивы для ведения пропаганды среди татар, в которых утверждалось, что Германский рейх дружески и с пониманием относится к потребностям мусульман. Татар призывали не доверять большевистской пропаганде о том, что они как мусульмане будут подвергаться преследованиям с немецкой стороны и расстреливаться.
В первые месяцы войны против Советского Союза, когда в руках наступающей гитлеровской армии оказалось значительное число советских военнопленных, а среди них немало представителей восточных народов, большинство немецких солдат восприняли их именно как типичных представителей «недочеловеков». Очень часто именно с ними расправлялись в первую очередь. И не только военнопленные евреи, но и этнические мусульмане, подвергнутые обряду обрезания (об этом рядовые немцы не имели представления, связывая этот обряд только с евреями), активно расстреливались в первые недели войны [17, s. 195]. В сентябре 1941 г. на одном из совещаний военного руководства, посвященном вопросам обращения с военнопленными, рассматривались случаи, когда айнзатцкоманды расстреливали всех обрезанных военнопленных, в том числе этнических мусульман, относя их к евреям. Тем самым они переходили границы уничтожения, официально предусмотренные в Оперативном приказе № 8 [18]. Шеф гестапо Г.Мюллер заявил, что он впервые слышит, чтобы мусульмане практиковали обрезание. Вскоре он издал приказ, требуя от своих подчиненных учета этого обычая [19, с. 147]. 12 сентября 1941 г. Р.Гейдрих приказал пленных этнических мусульман истреблять только в тех случаях, когда речь идет о «фанатически настроенных большевиках, политических комиссарах или других опасных функционерах» [20, с. 150].
Одной из форм использования мусульман нацистами стало создание воинских частей и подразделений из этнических мусульман - Ostlegionen. Речь идет о татарах, башкирах, народах Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана, татарах Крыма. Особая ставка при этом делалась на народы Кавказа, что несколько позже подчеркивалось в докладной записке А.Розенберга от 27 июля 1942 г.: «В области религии необходима полная терпимость, в частности по отношению к магометанам. Кавказ является конечным углом Европы, завоевание немцами магометанских народов означает приобретение самых лучших возможностей влияния на магометан за границей» [21, т. 2, с. 209]. Идя по пути создания таких формирований, А.Гитлер всерьез рассчитывал на поддержку со стороны Турции и исламского мира в дальнейшей борьбе против англичан. На первом этапе войны он предполагал, что в целях дальнейшей ориентации на мусульманские страны было бы неплохо создать из горцев-кавказцев мусульманского вероисповедания специальные батальоны. В связи с этим он заявил: «... я считаю формирование чисто кавказских батальонов предварительно рискованным делом, но не вижу опасности в создании чисто мусульманских частей» [22, с. 418].
В неблагоприятных для германской армии условиях, осенью 1941 - зимой 1942 г., по решению А.Гитлера началось активное строительство воинских формирований из числа этно-мусульман [23]. 15 апреля 1942 г. по его личному разрешению нацисты стали использовать кавказцев в борьбе против партизан и на фронте в качестве «равноправных союзников» [24, с. 37]. В мае 1942 г. глава Восточного министерства А.Розенберг предложил А.Гитлеру еще активнее задействовать представителей мусульманских народов СССР в борьбе против Советского Союза [25]. Было объявлено, что последние «по своим религиозным убеждениям являются в основной своей массе противниками большевизма» и что с ними «следует обращаться хорошо для того, чтобы завоевать их расположение» [26]. То обстоятельство, что права верующих в Советском Союзе длительное время были ущемлены, объективно шло на пользу захватчикам. Поэтому руководство Германии уделяло большое внимание вопросам политики по отношению к мусульманским народам. Пропаганда Германии пыталась представить свою агрессию и как поход во имя защиты веры. При этом гитлеровцы способствовали объединению верующих в религиозные общества в целях разжигания между общинами религиозных противоречий, чтобы помешать их союзу в борьбе против фашизма [27, т. 2, с. 206]. По мере ухудшения ситуации на фронте нацисты предпринимали все более активные действия, в том числе и в плане пропагандистского воздействия и на своих граждан, с целью снизить неприятие ими представителей мусульманских народов. Для этого использовались средства массовой информации, проводились совещания с руководителями самого различного уровня и отдавались весьма жесткие распоряжения воюющим частям [28, s. 284]. С этой целью проводились и серьезные организационные мероприятия. В январе 1942 г. в Литве было разрешено создать муф-тиат под началом Якуба Шинкевича. Но он был раздражен ограничением географических рамок муфтиата территорией Литвы. Муфтий хотел объединить под своим руководством мусульман Белоруссии и Польши и пытался лоббировать этот вопрос через МИД Германии [29, с. 194]. Одновременно возникли проблемы с созданием собственного муфтиата у мусульман Крыма. В сентябре 1942 г. германское руководство подготовило Директивы по руководству экономикой во вновь оккупированных областях («Зеленая папка»). Часть 2. В этом документе указывалось на необходимость учитывать возникающие потребности населения оккупированных регионов в богослужении (IV. Указания для решения религиозного вопроса [30, т. 2, с. 188]). Более того, фюрер в декабре 1942 г. в разговоре с М.Борманом позволил себе своеобразную шутку: «Я намереваюсь стать религиозным деятелем. Скоро я буду высшим главой татар. Арабы и марокканцы уже называют мое имя в своих молитвах. А у татар я стану ханом» [31, s. 281]. В том же декабре 1942 г. он выразил свое «доверие» тюркским народам, допустив при этом вольное смешивание этнических и религиозных понятий: «Настоящие тюркские народы являются мусульманами... Единственно кому я могу доверять - это чистым мусульманам, настоящим тюркским народам» [32, s. 73-74]. Однако в корне изменить стереотипы, господствовавшие в немецком обществе, о большинстве других народов как о неполноценных, было невозможно в принципе, ведь такая позиция противоречила официальной идеологии превосходства немцев над остальными народами.
Проводить мероприятия по вовлечению мусульман в сферу своего влияния немецкое руководство вынуждали: срыв блицкрига, разгром немецких войск под Москвой, стремление завоевать симпатии определенных религиозно-этнических групп в связи с запланированным на лето 1942 г. наступлением на Кавказ. В этих условиях было важно создать максимально возможные безопасные условия в тылу, населенном этническими мусульманами, и принудить восточные легионы на фронте к активным боевым действиям, так как к этому времени собственные ресурсы Германии в живой силе были в значительной мере подорваны.
Спонтанный рост числа таких воинских частей вызвал негативную реакцию А.Гитлера, который 24 марта 1942 г. запретил их дальнейшее формирование на том основании, что мера эта могла оказаться политически невыгодной при последующем решении проблемы оккупированных советских районов. В то же время было приказано сохранить уже существующие части в необходимом количестве, ограничивая их рамками батальонного звена, и ни в коем случае не использовать их на фронте [33, s. 24]. Статус этих частей был закреплен Положением о местных вспомогательных формированиях на Востоке, изданным в августе 1942 г. В этом документе этно-мусульмане выделялись в отдельную категорию «равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей» [34, s. 356]. И это в то время, когда представители славянских и даже балтийских народов должны были использоваться лишь в составе антипартизанских, охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта.
Туркестанский легион объединял в своих рядах представителей коренных народов Средней Азии. Грузинский легион помимо грузин включал осетин, абхазов, адыгейцев, черкесов, кабардинцев, балкарцев и карачаевцев, а Кавказско-магометанский - азербайджанцев, дагестанцев, ингушей и чеченцев. 2 августа 1942 г. последний был переименован в Азербайджанский, и из его состава были выделены представители различных горских народов, объединенные в Северо-Кавказский легион. Кроме того, был образован Волж-ско-татарский легион, собравший в своих рядах поволжских татар, башкир, марийцев, мордву, чувашей и удмуртов. Немцы, создавая части и подразделения из представителей народов, традиционно исповедующих ислам, допускали подмену понятий. Очень часто они называли эти формирования мусульманскими, хотя их создание шло не по религиозному, а по национальному признаку, т. е. из представителей народов, традиционно исповедующих ислам, а не из убежденных мусульман, что далеко не одно и то же. И эта разница постепенно заставила гитлеровцев отказаться от подобной практики. Так, сформированный в 1943 г. Восточно-мусульманский полк СС в ноябре 1944 г. был переименован в Восточно-тюркское соединение войск СС. Тем не менее при формировании таких частей и подразделений немцы старались широко использовать мусульманскую символику и атрибутику. В этой работе активно участвовали и некоторые муллы. Применяя подобную методику, гитлеровцы пытались решить несколько задач:
1) пробудить в военнослужащих религиозные чувства, а значит, получить достаточно эффективное средство влияния на их поведение;
2) создать положительный образ этих военнослужащих, который смог бы привлекать как население регионов, в которых они размещались, так и плененных единоверцев;
3) завоевать симпатии мусульманских стран, особенно Ирана и Турции, на помощь которых Германия очень рассчитывала.
При вербовке военнослужащих из представителей народов, традиционно исповедующих ислам, в немецкие формирования и уже в ходе прохождения службы им объясняли распоряжение верховного командования сухопутных сил от 2 июня 1942 г. Данный документ обрисовывал перспективы для этих народов после победы над СССР, особый упор делался на гармоничное развитие религиозной жизни: открытие мечетей, свободное выполнение мусульманами культовых норм ислама [35]. Большое значение имела идеологическая подготовка легионеров, которую осуществляли немецкие специалисты, а также эмигранты и предатели - члены национальных комитетов, образованных под эгидой министерства оккупированных восточных территорий [36]. Дискредитация советского строя в глазах легионеров строилась немецкой стороной достаточно продуманно. Учитывалось, что многие легионеры сформировались как личности именно в условиях социалистического строительства, многие из них уже успели сделать существенные шаги по ступеням карьеры. В такой пропаганде упор делался на отрицательных сторонах советской жизни, например на негативных последствиях ускоренной индустриализации и коллективизации [37, s. 14]. Подготовка легионеров завершалась коллективной присягой и вручением флага, на котором изображались и мусульманские символы, после чего их отправляли на фронт, а в освободившихся лагерях начиналось формирование новых частей [38, с. 6].
Источник: http://www.perspektivy.info/osobaya_tema/aktualniy_arhiv_velikaya_pobeda/popytki_nacistov_germanii_ispolzovat_islam_i_musulman_v_vojne_protiv_sovetskogo_sojuza_2010-05-15.htm
Для создания объективной картины, понимания всей глубины и динамики изменения государственно-мусульманских отношений в СССР в годы Великой Отечественной войны необходимо сделать анализ религиозной политики Германии, которая отличалась своеобразием и чисто немецкой тщательностью и продуманностью. С точки зрения автора, религиозная политика, проводимая гитлеровцами на оккупированных территориях СССР, оказалась более веским обстоятельством для руководства советского государства, чем требования англо-американцев о либерализации отношения к религии в Советском Союзе. Именно поэтому необходимо рассмотреть, как строилась религиозная политика Германии внутри рейха и на оккупированной территории СССР.
Особого внимания заслуживают взгляды А.Гитлера и документы самого высокого уровня, ставшие руководством к действию в проведении религиозной политики. Пожалуй, впервые А.Гитлер высказался по религиозной проблематике в своей книге «Моя борьба». Он ясно высказал свое мнение: «... борьба против догматов церкви есть примерно то же самое, что борьба против основных законов государства. Последняя приводит к государственной анархии, первая к религиозному нигилизму. Политику приходится прежде всего думать не о том, что данная религия имеет тот или иной недостаток. А о том, есть ли чем заменить эту, хотя и не вполне совершенную, религию. И пока у нас нет лучшей замены, только дурак и преступник станет разрушать старую религию» [1, с. 224].
Нацисты в своих антирелигиозных экспериментах пошли очень далеко: они попытались создать новую религию, а если быть точнее, то псевдорелигию. Борясь против религии и ее институтов, они насаждали кровавую идеологию национал-социализма. Смысл подобного противостояния заключался не в искоренении веры во имя свободомыслия, а в уничтожении одной идеологии во имя другой, призванной ее заменить, став обязательной верой для всех, кто согласится ее принять. Не принявшие ее умирали в концлагерях [2]. На этом пути происходила тотальная унификация всех сегментов духовной жизни, не стала исключением и религия. Вся мощь пропаганды направлялась на формирование идеи даже не о близости А.Гитлера к Богу, а о его нахождении над Творцом, а, следовательно, и ненужности Всевышнего, раз есть некто более значительный - фюрер.
В своих религиозных поисках А.Гитлер, отрицательно относившийся к христианству, с симпатией, основанной на далеко идущем политическом расчете, относился к исламу. Фюреру принадлежит высказывание: «Мы вообще имеем несчастье принадлежать к ошибочной религии ... Мусульманская религия была бы для нас более подходящей, чем христианство с его терпимостью» [3, s. 110].
Специфической чертой государственно-религиозных взаимоотношений в нацистской Германии, по мнению автора, можно назвать очень активное взаимодействие с исламскими организациями и лидерами уммы гитлеровских спецслужб. В 1933 г. был установлен контакт между нацистами и Великим муфтием Амин эль-Хуссейни [4], именно он сыграл важную роль в годы Великой Отечественной войны в ходе проведения гитлеровцами комплекса мер по использованию мусульманского фактора.
Деятельность всех религиозных организаций на территории Германии находилась под пристальным вниманием спецслужб этого государства, которые не только наблюдали за всеми конфессиями и активно в них внедрялись, но и направляли их деятельность. Эту работу осуществляло Главное управление имперской безопасности (РСХА). В его системе было несколько групп, которые занимались религиозной проблематикой [5, с. 464].
Накануне Второй мировой войны в Германии изучались возможности использования мулл и лозунгов джихада для установления немецкого контроля на Северном Кавказе, в Средней Азии и в странах Среднего Востока. С этой целью нацистские спецслужбы установили контакт с эмигрантскими организациями выходцев из Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа и Поволжья [6].
В годы Великой Отечественной войны на части оккупированной территории СССР и во многих странах мусульманского Востока распространялись плакаты, на которых с применением исламской символики и терминологии мусульман убеждали ненавидеть советскую власть [7]. На одном из таких плакатов был изображен портрет А.Гитлера в чалме и сообщалось, что он принял ислам, получил имя Гейдар и объявил себя защитником мусульман всего мира [8].
В войне против СССР руководство Германии одной из главных задач считало использование национализма, тесно переплетенного с мусульманским фактором [9]. На развалинах СССР предполагалось создание ряда национально-государственных образований, которые стали бы проводниками германской политики, способствуя распространению ее влияния на Ближний и Средний Восток, и далее - на Индию. В материалах Нюрнбергского процесса имеется так называемая «Кавказская папка» Розенберга [10]. В этом документе содержатся четкие указания нацистов по религиозной политике: «В области религии - полнейшая терпимость, не отдавать предпочтения ни одной из религий. Все же необходимо учитывать особое значение ритуалов и обычаев ислама. Церковные здания вернуть в распоряжение населения» [11, т. 2, с. 220].
Нацистам в некоторой степени действительно удалось разыграть мусульманскую карту в борьбе против Советского Союза. В октябре 1941 г. была издана Директива РСХА о разрешении вопроса церкви в оккупированных восточных районах [12], которая нацеливала оккупационные власти на лояльное отношение к верующим и их организациям. Целью такого подхода было отвлечение масс от сопротивления захватчикам. Подобные взгляды базировались и на намерении вовлечь Турцию в войну против СССР, для чего активно использовалась идея борьбы за веру [13]. Немалое значение для нацистов имела позиция Ирана и других мусульманских стран.
В начале войны руководитель пантюркского движения Турции Эрклит Нури-паша выступил с предложением к нацистскому руководству отделить этнических мусульман от остальных советских военнопленных и создать из них 100-150-тысячную армию для борьбы с СССР [14]. Это предложение было поддержано А.Розенбер-гом. Немаловажную роль сыграло посещение гитлеровской ставки турецкими генералами Эрденом и Эркиле-том, выступившими перед фюрером с такой же просьбой [15, с. 5]. К ноябрю 1941 г. договоренность между ОКБ (Главное командование вермахта) и турецким правительством была достигнута [16].
Когда немецкая армия начала наступать на Восточном фронте, то она быстро столкнулась на оккупированных территориях СССР с первыми представителями ислама - с литовскими и крымскими татарами. И уже 5 декабря 1941 г. были приняты директивы для ведения пропаганды среди татар, в которых утверждалось, что Германский рейх дружески и с пониманием относится к потребностям мусульман. Татар призывали не доверять большевистской пропаганде о том, что они как мусульмане будут подвергаться преследованиям с немецкой стороны и расстреливаться.
В первые месяцы войны против Советского Союза, когда в руках наступающей гитлеровской армии оказалось значительное число советских военнопленных, а среди них немало представителей восточных народов, большинство немецких солдат восприняли их именно как типичных представителей «недочеловеков». Очень часто именно с ними расправлялись в первую очередь. И не только военнопленные евреи, но и этнические мусульмане, подвергнутые обряду обрезания (об этом рядовые немцы не имели представления, связывая этот обряд только с евреями), активно расстреливались в первые недели войны [17, s. 195]. В сентябре 1941 г. на одном из совещаний военного руководства, посвященном вопросам обращения с военнопленными, рассматривались случаи, когда айнзатцкоманды расстреливали всех обрезанных военнопленных, в том числе этнических мусульман, относя их к евреям. Тем самым они переходили границы уничтожения, официально предусмотренные в Оперативном приказе № 8 [18]. Шеф гестапо Г.Мюллер заявил, что он впервые слышит, чтобы мусульмане практиковали обрезание. Вскоре он издал приказ, требуя от своих подчиненных учета этого обычая [19, с. 147]. 12 сентября 1941 г. Р.Гейдрих приказал пленных этнических мусульман истреблять только в тех случаях, когда речь идет о «фанатически настроенных большевиках, политических комиссарах или других опасных функционерах» [20, с. 150].
Одной из форм использования мусульман нацистами стало создание воинских частей и подразделений из этнических мусульман - Ostlegionen. Речь идет о татарах, башкирах, народах Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана, татарах Крыма. Особая ставка при этом делалась на народы Кавказа, что несколько позже подчеркивалось в докладной записке А.Розенберга от 27 июля 1942 г.: «В области религии необходима полная терпимость, в частности по отношению к магометанам. Кавказ является конечным углом Европы, завоевание немцами магометанских народов означает приобретение самых лучших возможностей влияния на магометан за границей» [21, т. 2, с. 209]. Идя по пути создания таких формирований, А.Гитлер всерьез рассчитывал на поддержку со стороны Турции и исламского мира в дальнейшей борьбе против англичан. На первом этапе войны он предполагал, что в целях дальнейшей ориентации на мусульманские страны было бы неплохо создать из горцев-кавказцев мусульманского вероисповедания специальные батальоны. В связи с этим он заявил: «... я считаю формирование чисто кавказских батальонов предварительно рискованным делом, но не вижу опасности в создании чисто мусульманских частей» [22, с. 418].
В неблагоприятных для германской армии условиях, осенью 1941 - зимой 1942 г., по решению А.Гитлера началось активное строительство воинских формирований из числа этно-мусульман [23]. 15 апреля 1942 г. по его личному разрешению нацисты стали использовать кавказцев в борьбе против партизан и на фронте в качестве «равноправных союзников» [24, с. 37]. В мае 1942 г. глава Восточного министерства А.Розенберг предложил А.Гитлеру еще активнее задействовать представителей мусульманских народов СССР в борьбе против Советского Союза [25]. Было объявлено, что последние «по своим религиозным убеждениям являются в основной своей массе противниками большевизма» и что с ними «следует обращаться хорошо для того, чтобы завоевать их расположение» [26]. То обстоятельство, что права верующих в Советском Союзе длительное время были ущемлены, объективно шло на пользу захватчикам. Поэтому руководство Германии уделяло большое внимание вопросам политики по отношению к мусульманским народам. Пропаганда Германии пыталась представить свою агрессию и как поход во имя защиты веры. При этом гитлеровцы способствовали объединению верующих в религиозные общества в целях разжигания между общинами религиозных противоречий, чтобы помешать их союзу в борьбе против фашизма [27, т. 2, с. 206]. По мере ухудшения ситуации на фронте нацисты предпринимали все более активные действия, в том числе и в плане пропагандистского воздействия и на своих граждан, с целью снизить неприятие ими представителей мусульманских народов. Для этого использовались средства массовой информации, проводились совещания с руководителями самого различного уровня и отдавались весьма жесткие распоряжения воюющим частям [28, s. 284]. С этой целью проводились и серьезные организационные мероприятия. В январе 1942 г. в Литве было разрешено создать муф-тиат под началом Якуба Шинкевича. Но он был раздражен ограничением географических рамок муфтиата территорией Литвы. Муфтий хотел объединить под своим руководством мусульман Белоруссии и Польши и пытался лоббировать этот вопрос через МИД Германии [29, с. 194]. Одновременно возникли проблемы с созданием собственного муфтиата у мусульман Крыма. В сентябре 1942 г. германское руководство подготовило Директивы по руководству экономикой во вновь оккупированных областях («Зеленая папка»). Часть 2. В этом документе указывалось на необходимость учитывать возникающие потребности населения оккупированных регионов в богослужении (IV. Указания для решения религиозного вопроса [30, т. 2, с. 188]). Более того, фюрер в декабре 1942 г. в разговоре с М.Борманом позволил себе своеобразную шутку: «Я намереваюсь стать религиозным деятелем. Скоро я буду высшим главой татар. Арабы и марокканцы уже называют мое имя в своих молитвах. А у татар я стану ханом» [31, s. 281]. В том же декабре 1942 г. он выразил свое «доверие» тюркским народам, допустив при этом вольное смешивание этнических и религиозных понятий: «Настоящие тюркские народы являются мусульманами... Единственно кому я могу доверять - это чистым мусульманам, настоящим тюркским народам» [32, s. 73-74]. Однако в корне изменить стереотипы, господствовавшие в немецком обществе, о большинстве других народов как о неполноценных, было невозможно в принципе, ведь такая позиция противоречила официальной идеологии превосходства немцев над остальными народами.
Проводить мероприятия по вовлечению мусульман в сферу своего влияния немецкое руководство вынуждали: срыв блицкрига, разгром немецких войск под Москвой, стремление завоевать симпатии определенных религиозно-этнических групп в связи с запланированным на лето 1942 г. наступлением на Кавказ. В этих условиях было важно создать максимально возможные безопасные условия в тылу, населенном этническими мусульманами, и принудить восточные легионы на фронте к активным боевым действиям, так как к этому времени собственные ресурсы Германии в живой силе были в значительной мере подорваны.
Спонтанный рост числа таких воинских частей вызвал негативную реакцию А.Гитлера, который 24 марта 1942 г. запретил их дальнейшее формирование на том основании, что мера эта могла оказаться политически невыгодной при последующем решении проблемы оккупированных советских районов. В то же время было приказано сохранить уже существующие части в необходимом количестве, ограничивая их рамками батальонного звена, и ни в коем случае не использовать их на фронте [33, s. 24]. Статус этих частей был закреплен Положением о местных вспомогательных формированиях на Востоке, изданным в августе 1942 г. В этом документе этно-мусульмане выделялись в отдельную категорию «равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей» [34, s. 356]. И это в то время, когда представители славянских и даже балтийских народов должны были использоваться лишь в составе антипартизанских, охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта.
Туркестанский легион объединял в своих рядах представителей коренных народов Средней Азии. Грузинский легион помимо грузин включал осетин, абхазов, адыгейцев, черкесов, кабардинцев, балкарцев и карачаевцев, а Кавказско-магометанский - азербайджанцев, дагестанцев, ингушей и чеченцев. 2 августа 1942 г. последний был переименован в Азербайджанский, и из его состава были выделены представители различных горских народов, объединенные в Северо-Кавказский легион. Кроме того, был образован Волж-ско-татарский легион, собравший в своих рядах поволжских татар, башкир, марийцев, мордву, чувашей и удмуртов. Немцы, создавая части и подразделения из представителей народов, традиционно исповедующих ислам, допускали подмену понятий. Очень часто они называли эти формирования мусульманскими, хотя их создание шло не по религиозному, а по национальному признаку, т. е. из представителей народов, традиционно исповедующих ислам, а не из убежденных мусульман, что далеко не одно и то же. И эта разница постепенно заставила гитлеровцев отказаться от подобной практики. Так, сформированный в 1943 г. Восточно-мусульманский полк СС в ноябре 1944 г. был переименован в Восточно-тюркское соединение войск СС. Тем не менее при формировании таких частей и подразделений немцы старались широко использовать мусульманскую символику и атрибутику. В этой работе активно участвовали и некоторые муллы. Применяя подобную методику, гитлеровцы пытались решить несколько задач:
1) пробудить в военнослужащих религиозные чувства, а значит, получить достаточно эффективное средство влияния на их поведение;
2) создать положительный образ этих военнослужащих, который смог бы привлекать как население регионов, в которых они размещались, так и плененных единоверцев;
3) завоевать симпатии мусульманских стран, особенно Ирана и Турции, на помощь которых Германия очень рассчитывала.
При вербовке военнослужащих из представителей народов, традиционно исповедующих ислам, в немецкие формирования и уже в ходе прохождения службы им объясняли распоряжение верховного командования сухопутных сил от 2 июня 1942 г. Данный документ обрисовывал перспективы для этих народов после победы над СССР, особый упор делался на гармоничное развитие религиозной жизни: открытие мечетей, свободное выполнение мусульманами культовых норм ислама [35]. Большое значение имела идеологическая подготовка легионеров, которую осуществляли немецкие специалисты, а также эмигранты и предатели - члены национальных комитетов, образованных под эгидой министерства оккупированных восточных территорий [36]. Дискредитация советского строя в глазах легионеров строилась немецкой стороной достаточно продуманно. Учитывалось, что многие легионеры сформировались как личности именно в условиях социалистического строительства, многие из них уже успели сделать существенные шаги по ступеням карьеры. В такой пропаганде упор делался на отрицательных сторонах советской жизни, например на негативных последствиях ускоренной индустриализации и коллективизации [37, s. 14]. Подготовка легионеров завершалась коллективной присягой и вручением флага, на котором изображались и мусульманские символы, после чего их отправляли на фронт, а в освободившихся лагерях начиналось формирование новых частей [38, с. 6].