О проигравших путчистах.

Оригинал взят у with_astronotus в О проигравших путчистах.

В наши дни по поводу каждой годовщины ГКЧП многие левые блоггеры льют слёзы: кто неподдельные, а кто и крокодиловы. С вашего позволения, я к хору плакальщиц не присоединюсь. ГКЧП не мог бы победить, а если и победил бы, то последствия этого были бы, пожалуй, ещё фатальнее, чем нынешний бардак.

Почему?

Дам ответы списком.

1. ГКЧП и его сторонники не озаботились налаживанием пропаганды. По сути дела, сам способ организации путча вызвал у большинства населения такое глубокое возмущение именно потому, что был продолжением погубившей СССР номенклатурно-кулуарной политики, заговоров молчания, Таманской дивизии на стогнах и «Лебединого озера» по телеку. Путч заставил крякнуть от удовольствия партийную номенклатуру, высокопоставленных военных, сотрудников КГБ, оборонки, ведомственных главков — то есть, всех тех, кто примазался давно и прочно к кормушке при власти, стремительно и эффективно утратившей связь с народом. Народ не мог терпеть этого ни при каких обстоятельствах. И большинство не поддержало ГКЧП.

2. Из первого пункта логически следует и второй: ГКЧП органически неспособен был предложить населению СССР никаких значимых ценностей, кроме тех, которые к тому моменту и так уже были безнадёжно дискредитированы советской официозной пропагандой. Труд ради труда, культ мёртвых пионеров, вера во всемогущество спецслужб и тому подобны постулаты позднесоветской культуры не могли не вызывать омерзения у всякого мыслящего человека (а таких в СССР было простое большинство), К сожалению для мыслящих людей, не всякая мысль глубока, оригинальна и способна предвидеть последствия. В итоге, освобождение от засилия дурацких идеологических кричалок обернулось ещё большей несвободой, даже откровенным рабством. Но тогда понять и предвидеть это не способно было абсолютное большинство населения, привыкшего питаться официальной пропагандой, а чтобы не было так пресно — приправлять её диссидентскими специями.

3. ГКЧП допустил ту же ошибку, которую впоследствии допустили многие команды в виденных мной ролевых играх: построил свою программу на отрицании. «Не допустим, не пропустим, не забудем, не простим» — суть лозунгов ГКЧП. У путчистов не было ничего позитивного, ничего, что они могли бы предложить взамен ельцинско-собчачьего бреда о «свободе от советского рабства». Вместо этого ГКЧП предлагал сохранить имеющееся, уже очевидно обречённое на слом историей, более того — предлагал вернуться к ещё более консервативным, более жёстким формам застоя, чем те, которые обернулись катастрофой для страны ещё до начала «гонки на лафетах». В скорую победу коммунизма уже никто не верил, а против «многоукладной экономики» на словах не возражали и идеологи буржуазных реформ. В этих условиях предложенный ГКЧП консервативный вариант советского строя смотрелся ненужной надстройкой, а с учётом двух предыдущих описанных ошибок в идеологических построениях — вызывал настоящую и закономерную гадливость.

Вопреки известной пословице, очень даже можно войти дважды в одну и ту же реку (и нам придётся, вновь пройдя через все ужасы и мерзости неизбежной революции — такова расплата за пассивность советского народа, за прекраснодушную веру в автоматическую и неизбежную победу добра и за крестьянский менталитет, почти исключающий активное личное действие в любой борьбе, выходящей за рамки простой пищевой конкуренции). Но ГКЧП предлагал нечто более отвратительное и невозможное: дважды принять одну и ту же ванну, после того, как предыдущая грязь обнажилась и начала соскабливаться пластами. И советский народ в массе своей побрезговал столь негигиеничным предложением. В этом смысле, на идеологах ГКЧП лежит и доля ответственности за гнусности и катастрофы последующего периода. Они, вышедшие в вожди и лидеры народа, не нашли предложить этому народу ничего лучшего, как вернуться в номенклатурный рай; не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что народ в изменившихся условиях не потерпит и не поддержит этого.

И ГКЧП проиграл. Престарелые зубры были сожраны молодыми шакалами. Что ж, как говорится, sad but true.

Путинцев Ф. - Духоборье

Оригинал взят у vas_s_al в Путинцев Ф. - Духоборье

Предлагаю вашему вниманию заново пересобранную из найденных в сети сканов книжку 1928 года о "современной жизни сектантов-духоборов". Книжка нашлась в недрах жёсткого диска.
Не спрашивайте меня, зачем я её скачал и где. )

Этот исторический очерк я с удовольствием посвящаю eres_eres

Главполитпросвет и Союз Безбожников СССР
Ф. ПУТИНЦЕВ
ДУХОБОРЬЕ
(ОЧЕРК ИЗ СОВРЕМЕННОЙ ЖИЗНИ СЕКТАНТОВ - ДУХОБОРОВ)
С предисловием П. А. КРАСИКОВА.
Акционерное Издательское О-во „БЕЗБОЖНИК"
МОСКВА - 1928

https://yadi.sk/i/hGEFg0etiTwwQ

ПРЕДИСЛОВИЕ П. А. КРАСИКОВА
До свержения самодержавия, а затем и капиталистического строя в нашей стране мы мало знали правды о наших  сектантах вообще и в частности о духоборах. Хотя и под  религиозным флагом, все же они были элементом крестьянства,  стоящим в оппозиции к самодержавному режиму и его  представителям в деревне: зем. начальнику, попу, помещику.
Давая всегда резкую критику интеллигентскому религиозному непротивленчеству ,вроде толстовствa, революционная социал-демократия, а затем и коммунистическая партия в то же время избегала резких выпадов против крестьянского рационализма, поскольку он имелся налицо в таких сектах, как
духоборы, молокане, новый израиль и некоторые другие.
В эпоху гражданской войны к этим крестьянским сектам советской властью проявлена была не только высокая степень терпимости, но даже известное покровительственное отношение, принимая во внимание прошлую их борьбу с царизмом, отсутствие у них активных контр-революционных тенденций и связей.
При переходе к мирному строительству и в советской литературе, и в некоторых мероприятиях земельных наших органов, и на партийном с'езде сделаны открытые призывы по адресу сектантства, часть которого, предполагалось, имела и имеет тенденции к своеобразному коллективизму, и выражалась уверенность, что эта часть сектантов примет участие в строительстве новой советской общественности в деревне и реконструкции сельского хозяйства. Как отзывалось на это сектантское крестьянство или, вернее, их вожаки не только в официальных заявлениях в их литературе и на некоторых из своих с'ездов, где оно высказывалось благоприятно, а конкретно, в области действительной жизни, в трудовых взаимоотношениях, в своем обиходе, в культуре, в отношении к советским мероприятиям в деревне—вот важнейший для всех трудовых элементов сектантства и в то же время для всякого советского деятеля вопрос.
Каюсь, я всегда с недоверием относился к радужным  описаниям блаженного жительства духоборов в Америке и у нас. Всегда приходилось констатировать отсутствие правдивых  описаний, основанных на цифрах, датах, точном описании  экономики, на деле показывающих способность сектантов, несмотря на господство над ними их отсталой заскорузлой религиозной идеологии и при руководстве с помощью ее их современных вожаков вроде Веригиных, Трегубовых и тому подобных двигаться по пути коллективизации хозяйства, ибо и a priori казалось невероятным, чтобы коллективизм где-либо мог процветать под сенью религиозно-толстовского и вообще какого-либо  религиозного учения, а тем более в Америке или в старой царской России, т.-е. в недрах капиталистического общества. История дала нам примеры религиозного коллективизма единственно в уродливой монастырской форме.
Небольшая, но интересная работа, предлагаемая сейчас читателю, приподнимает завесу над тайной сектантского  жительства. Худшие опасения скептиков оправдываются.  Христианская идеология формального братства, без  действительного братства в производстве и распределении, выработанная крестьянами при буржуазном строе и царизме и игравшая в свое время роль некоей китайской стены, отгораживавшей мир сектанта от царского урядника, попа и помещика, и в то же время от всей буржуазной культуры и ее  антипода—пролетариата, именно в силу того, что она—идеология  религиозная, то-есть в высшей степени лицемерная, эгоистическая,  замаскировывающая классовые противоречия и далекая от  понимания действительных процессов в обществе, теперь, при  коммунистическом нашем строительстве, играет, повидимому, роль китайской стены, как можно убедиться из предлагаемой работы Ф. Путинцева, отгораживающей новые подрастающие поколения сектантов от всей советской культуры, является тормозом для приобщения их к строительству новой жизни.
Поистине «мертвый хватает живого».
Работа Ф. Путинцева заслуживает подражания в виду важности и необходимости конкретных детальных описаний действительной жизни сект и для определения нашего к ним отношения. Если кто-либо из сектантов или их теоретиков и вожаков или просто наблюдатель ответит на нее описанием
положительных фактов и течений в жизни сектантов, могущих свидетельствовать о движении вперед, а не об отставании или топтании на месте, было бы в высшей степени интересно и важно.
Только вряд ли.