(no subject)

Советский патриотизм

Оригинал взят у red_w1ne в Советский патриотизм

Маркс и Энгельс рассматривали патриотизм с классовой точки зрения: у пролетариев нет отечества, нет «своей» страны. Патриотизм - это идеология буржуазии. Поэтому коммунисты должны бороться против патриотизма, против «своих» правительств и совершить революцию.

В 1914 г. большинство социал-демократов (которые тогда были еще марксистами) отвергли эту точку зрения и стали «социал-патриотами» или «социал-шовинистами» (их так называли, потому что под свой буржуазный патриотизм они подводили «социалистическую» базу). Это привело к расколу II Интернационала и только небольшая группа во главе с Лениным, Люксембург и другими осталась верной старым идеям пролетарского интернационализма. Большевики заняли особенно твердую антипатриотическую позицию и были осуждены своими бывшими товарищами по II Интернационалу, а также российским «обществом» как предатели.

В 1918 г., впрочем, точка зрения Ленина на патриотизм изменилась на противоположную. Он провозгласил, что рабочие должны защищать свое «социалистическое отечество» от немцев и потом от Антанты, когда бывшие союзники вторглись в Россию в 1919 году. С теоретической точки зрения здесь все верно – марксизм рассматривает патриотизм через призму классовых интересов, и поэтому после завоевания рабочими государственной власти становится возможен «социалистический патриотизм». В то же время, в концепции социалистического патриотизма заложена определенная опасность, которая в первые десятилетия после революции не была еще ясна. Социалистический патриотизм слишком уж напоминает старый добрый внеклассовый патриотизм: для многих между «советской Россией» и просто «Россией» никогда не было разницы и защита социалистической родины означала просто защиту родины. Например, когда в 1920 г. началась советско-польская война, знаменитый русский генерал Брусилов обратился с призывом ко всем офицерам старой царской армии вступать в Красную Армию и воевать с поляками. Ленин весьма гордился этим и выразился в том духе, что «даже старые генералы поддерживают нас». По-видимому, он тогда считал, что большевики слишком сильны, чтобы опасаться несоциалистического, буржуазного патриотизма – они смогут переварить его в нужном им духе.

Сталин продолжал политику Ленина в отношении патриотизма и пошел по этому пути еще дальше. В 1930-е гг. происходит своего рода реабилитация старой России и русской истории, которая особенно усилилась в ходе войны, которую Сталин назвал «Великой Отечественной». Это было необходимо для сплочения народа в борьбе с внешней угрозой. Как считал Сталин, социализм в Советском Союзе победил окончательно, буржуазии больше нет, классовая борьба сводится только к противостоянию с враждебным капиталистическим окружением. Поэтому советский патриотизм может иметь только социалистический характер. В конце 1940-х гг. началась отвратительная кампания против «космополитизма», в ходе которой был возрожден и почти официально реабилитирован даже традиционный русский антисемитизм, вновь набиравший силу с конца тридцатых годов. В это время советский патриотизм сделал еще один большой шаг в сторону русского национализма, при полном одобрении партийного руководства, которое не видело в этом ничего плохого и было озабочено только сплочением советского народа в противостоянии с Западом.

После смерти Сталина Хрущев провозгласил советское государство общенародным и отказался от идеи диктатуры пролетариата, т.е. сделал следующий логический шаг (если социализм победил, то зачем нам диктатура пролетариата?) В результате советский патриотизм окончательно стал внеклассовым. При Брежневе советский патриотизм означал уже не преданность социалистическому отечеству, так как социалистическую риторику всерьез мало кто воспринимал, а преданность СССР «как таковому». Тут уже не далеко до «России как таковой». Тем не менее, в позднесоветские времена в силу многонационального характера государства советский патриотизм все же не деградировал окончательно до русского национализма, который официально осуждался (хотя подпольно все больше набирал силу см. http://lib.rin.ru/doc/i/117125p.html и особенно http://rigort.livejournal.com/371672.html).

В 1991 г. советский патриотизм не умер вместе с Советским Союзом. Как и старый русский патриотизм и национализм после 1917 г., он продолжал жить в новых условиях и претерпел некоторые интересные трансформации.

«Демократы», конечно, были в принципе против всего советского, против «проклятого совка». В то же время, для них было характерно смешение либерализма и национализма (похожее явление наблюдается сейчас на Украине). С одной стороны, они были либералами и ярыми сторонниками капитализма и прозападной ориентации. С другой стороны, они были националистами, которые подчеркивали свой антибольшевизм, восхваляли белогвардейцев и, главное, считали, что России нужно выйти из состава СССР, чтобы избавиться от нерусских республик в его составе («хватит их кормить»). И либерализм, и национализм сторонников Ельцина были весьма своеобразны: они больше всего напоминали специфический «либерализм» и «национализм» Пиночета, который проводил рыночные реформы в условиях кровавой диктатуры и полностью подчинил свою политику интересам большого североамериканского брата.

Антиельцинская оппозиция, которую демократы назвали «красно-коричневым блоком», включала в себя как коммунистов, так и националистов, но националистов «имперских», которые выступали за сохранение СССР (конечно не в виде «союза советских социалистических республик»). Хотя многие «красно-коричневые» утверждали, что они коммунисты, на самом деле они были не коммунистами, а консерваторами – оппозиция всегда выступала за «сильное государство» и «сильную власть» (ее лидеры, конечно, видели себя в роли будущих диктаторов), за консервативные социальные ценности, такие как семья, церковь и т.д. Они утверждали, что они за Октябрьскую революцию и большевиков, но в действительности оппозиция в своей пропаганде предпочитала использовать лозунги времен Великой Отечественной войны, как если бы Россия была оккупирована Западом (многие утверждали, что так оно и есть, называя новые власти «оккупантами»). «Красно-коричневые» считали себя советскими патриотами, но по существу их идеология была реакционной и не имела ничего общего с коммунизмом. Многие сторонники оппозиции, впрочем, тогда этого не понимали – поскольку они были воспитаны на позднесоветском, внеклассовом патриотизме, из которого было выхолощено социалистическое содержание. Это способствовало их превращению в дальнейшем из советских в русских патриотов.

Конфликт демократов и красно-коричневых был продолжением конфликта Ельцина и Горбачева в том смысле, что это был конфликт «империи» (СССР) и «нации» (России), и «империя» опять проиграла. Кроме того, это был классовый конфликт, поскольку красно-коричневые представляли угнетенные классы, пострадавшие от реформ, а демократы – буржуазию. Таким образом советский патриотизм вновь обрел классовое содержание, с той разницей, что теперь бывшие советские трудящиеся выступали не за всемирную республику Советов, а за откровенно реакционные идеи.

После разгрома красно-коричневых в 1993 г. ельцинский режим, сделав тогда большой шаг в сторону пиночетовщины, сам начинает становится все более патриотичным и националистическим. К этому Ельцина вынудили независящие от него обстоятельства: война в Чечне, которая способствовала раздуванию националистической истерики в духе «мочить чеченов» (чем особенно увлекались недавние враги Ельцина из стана красно-коричневых), и охлаждение отношений между Западом и Россией в конце 1990-х гг., кульминацией которого стала война НАТО против Югославии. Конечно, пока Ельцин был у власти, о реабилитации советского патриотизма и речи не было – Советский Союз официально осуждался (включая в определенной степени и Великую Отечественную войну), а царская Россия провозглашалась образцом (особенно конституционный период 1905-1917 годов). Перемены начались с приходом к власти Путина в 2000 году.

Путин не был против Запада изначально. Сейчас об этом как-то забыли, но в начале 2000-х новый президент приложил большие усилия к улучшению отношений с США, поддержав Джорджа Буша-младшего в его «войне с террором». Также Путин продолжил проведение либеральных реформ, что было позитивно воспринято в Вашингтоне. Все изменилось в 2003-2004 гг. с вторжением США в Ирак, арестом Ходорковского и оранжевой революцией на Украине.

Путинский режим несомненно был продолжением ельцинского – не потому, что Ельцин лично назначил Путина своим преемником, а потому, что Путин сохранил ту компрадорско-бюрократическую капиталистическую систему, которую создал Ельцин. Тем не менее, новые времена потребовали некоторых перестановок ее элементов. В ходе долгого правления Путина позиции бюрократии укрепились, а позиции компрадорской крупной буржуазии, до определенной степени независимой от государства, были ослаблены. Конфликт бюрократов и олигархов, двух главных фракций российской буржуазии, проходит через весь этот период. Арест Ходорковского в 2003 г. означал победу бюрократии, которая поставила под свой контроль продажу нефти и газа за рубеж – основу основ российской экономики.

Причина конфликта путинцев с Западом связана именно с этим, а не с «вековым противоборством». Путин и компания хотели контролировать каналы поставок энергоносителей за рубеж. Того же самого хотели их западные друзья, что привело к столкновению интересов на Украине и в Грузии, начиная с оранжевой революции 2004 г., которую в Москве восприняли как прямую угрозу интересам российской буржуазии. С этого времени и началось раздувание патриотической, антизападной истерии и формирование соответствующей официальной идеологии.

От «либеральной» и «демократической» риторики 1990-х у путинцев осталась только приверженность к рыночной экономике (теперь подчиненной государственному регулированию) и в определенной степени к «демократии» (от которой нельзя было полностью отказаться, так как это означало бы полный отказ от «революции» 1991 г., чего российская буржуазия никогда бы не позволила). В официальной риторике теперь всячески подчеркивалась «роль государства» - подразумевалось, без государственного вмешательства во все сферы жизни, страна просто развалится (конечно под «государством» подразумевался Путин, без которого, как заявил один из его соратников, нет России: http://izvestia.ru/news/578379).

Возвращение к русским корням, к дореволюционному времени было в моде и при Ельцине, но Путин решил вернуться к таким традициям, о которых ельцинские либералы старались не вспоминать, в частности к традиционному российскому антизападничеству, которое у нас всегда призывают на помощь, когда готовится очередная война. Кроме того, при Путине в новом российском патриотизме появился наряду с русским еще один, ранее всячески осуждаемый компонент – советский.

Западные СМИ и российские либералы любят изображать Путина в качестве какого-то «советского» или «просоветского» деятеля, не упуская случая упомянуть о его прошлом в КГБ. Некоторые люди, особенно за рубежом, могут попасться на крючок этой пропаганды и поверить, что Путин действительно просоветский или даже «коммунист». Конечно, это не так, но в последние годы в России советское прошлое действительно было отчасти реабилитировано. В особенности это относится ко всему, связанному с Великой Отечественной войной, которая сейчас восхваляется и которую яростно защищают от «ревизионизма», от столь ужасающего Москву «пересмотра итогов Второй мировой» (которые на самом деле давно уже пересмотрены).

Этот культ давно закончившейся войны связан не столько с раздуванием ненависти к Западу, сколько с политикой России на Украине и в целом в «ближнем зарубежье». После провозглашения независимости украинские политики использовали наследие ОУН времен Второй мировой для создания новой национальной идентичности. Эта новая украинская идентичность была враждебна России и интересам российской буржуазии на Украине, что привело к яростной атаке на нее, в том числе со стороны патриотически настроенных российских историков. И в этом случае частичное возрождение советского патриотизма было продиктовано ситуацией и связано с классовыми, империалистическими интересами (удержания Украины и других республик в российской сфере влияния).

Классовый характер нового путинского патриотизма особенно ярко проявляется в отношении властей к Октябрьской революции. В последнее время в сознание россиян усиленно внедряется тезис о том, что «Ленин был немецким шпионом» и что «большевики продали Россию». Путин сам это заявил, обсуждая первую мировую войну. Такая пропаганда стала особенно навязчивой в 2014 г., когда 100-летняя годовщина этой ужасной войны совпала с конфликтом на Украине. В отличие от Западной Европы, где первая мировая рассматривается как катастрофа, в путинской России она теперь всячески превозносится – и подчеркивается, что Россия проиграла только из-за «предательства» изнутри (предательства со стороны революционеров и прежде всего большевиков). В особенности эта риторика направлена против Ленина – на Украине уничтожают памятники ему, а в России Ленина провозглашают «немецким шпионом» и «национал-предателем», ответственным за поражение в первой мировой войне.

Яростное осуждение путинцами Октября совершенно не случайно, так как отрицание революции вообще является основой путинской идеологии. Путин заявил о том, что Россия исчерпала лимит на революции еще в 1999 г. (http://www.ng.ru/politics/1999-12-30/4_millenium.html), задолго до майданов на Украине и российской недореволюции 2011-2012 гг. Любопытно, что этот тезис Путин позаимствовал у ... Зюганова (http://komsomol-pl.ru/anti-zyug/the_pot_calls_the_kettle_black.htm ).

Что же новый путинский патриотизм призывает нас любить в советской истории? Прежде всего такие достижения, как индустриализация, победа во Второй мировой, космическая программа, «стабильность» брежневского периода (очевидный намек на путинскую «стабильность»). Советский Союз теперь принято рассматривать не как отклонение от хода всемирной истории (что было модно в 90-е), а как продолжение национальной русской истории с древних времен до новой России. Его революционный и социалистический характер при этом игнорируется или осуждается, при одновременном восхвалении военной и политической мощи СССР. Как нетрудно заметить, путинские идеологи взяли от советского прошлого то, что им нужно было – реакционное и консервативное (военную мощь, патернализм, подавление оппозиции, застой). Этот новый советский патриотизм (как часть российского патриотизма), полностью очищенный от всего прогрессивного и социалистического, верой и правдой служит российской империалистической буржуазии.

В 2014 г. произошли еще кое-какие любопытные изменения. Снова, как и десять лет назад, Путин страшно испугался украинской революции. Помимо всего прочего, она требовала идеологического ответа и как и в 2004 г. российское правительство попыталось использовать русский национализм против украинского (добившись в этом деле некоторых успехов на восточной Украине, но не таких, на которые рассчитывало – никакой «Новороссии» от Одессы до Луганска так и не возникло). Оно также использовало советский патриотизм, приклеив новому украинскому правительству ярлык «фашистского» и мобилизовав общественное мнение в России и на восточной Украине против Киева при помощи антифашистских лозунгов времен Великой Отечественной войны. Смешно видеть, как это делает российское государство, само крайне консервативное и дрейфующее в сторону фашизма, но до определенной степени это сработало даже среди левой оппозиции. Большинство российских левых встали на сторону т.н. «народных республик» из-за их якобы «антифашизма», игнорируя очевидно националистический и ретроградный характер последних.

В самих народных республиках, многие люди (в основном старшего поколения) поверили в перспективу «восстановления Советского Союза», ошибочно отождествляя Советский Союз с Российской Федерацией (!). В действительности, советский патриотизм и советская идеология не играют ведущей роли в народных республиках, что бы ни утверждали их друзья слева – на политическом ландшафте там господствуют российские националисты, которые просто терпят коммунистов и позволяют им сохранять свои памятники Ленину, в то время как командиры националистического ополчения молются в церквах. Все надежды на то, что коммунисты станут там главной политической силой, конечно, очень наивны, что подтверждается недавним скандалом с задержанием лидеров «Боротьбы».

Мы видели, как советский патриотизм постепенно утратил свой классовый характер и деградировал в патриотизм и национализм на службе у реакционного империалистического государства. Частично виной тому был противоречивый характер самой этой концепции (патриотизм всегда имеет тенденцию к «внеклассовости», что ведет в свою очередь к буржуазной его интерпретации в духе защиты отечества). Конечно, главным образом советский патриотизм деградировал в силу ошибок Сталина и особенно его преемников, отказавшихся от классовой борьбы, а следовательно и от социалистического характера патриотизма. Теперь советский патриотизм существует как странный реликт прошлого, сохраняющийся в основном в умах старшего поколения, и который использует российское правительство в своих не самых благовидных целях. Необходимо разоблачать классовую природу путинского «советского» патриотизма, отстаивать идеи Октябрьской революции и пролетарского интернационализма.