![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Чучхэ-политология
Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
makkawity в Чучхэ-политология
makkawity в Чучхэ-политологияДве беседы с политологами КНДР можно свести в один текст, так как в обоих случаях мы говорили о региональной обстановке, отношениях КНДР и США, ракетно-ядерной программе, перспективах объединения и тп. первый товарищ представлял Институт Мира и Разоружения, второй – новооткрытый институт США.
По мнению первого собеседника, с1948 года региональную ситуацию можно сравнить с двумя треугольниками. Окончательно эта структура сформировалась к 1961 году, когда Пхеньян заключил договоры с Пекином и Москвой, а США взяли Сеул под ядерный зонтик. У КНДР, однако, такого зонта никогда не было.
Именно с этого времени появилась идея мирного договора с США, ибо мы исходили из мирных условий объединения. Американцы отказались.
В 1990-е гг. Советский Союз и Китай признали РК, рассчитывая на перекрестное признание, которого не произошло. Тем не менее, КНДР добросовестно пыталась исполнять рамочное соглашение.
Новая эпоха наступила после подписания Совместной декларации Севера и Юга 2000 года. Главное – то, что там было зафиксировано решение объединения страны собственными силами. Путин приехал в КНДР практически сразу после этого.
К сожалению, все изменилось после 2002 года, когда в употребление вошел термин «ось зла». КНДР стала целью превентивного ядерного удара. Это чрезвычайно важный момент, так как в рамках существовавших тогда правил системы нераспространения, ядерное оружие можно было нацеливать только на ядерные страны. Именно поэтому КНДР вышла из ДНЯО в январе 2000 года, в 2005 г. объявила себя ядерной державой, а в 2006 г. это было физически подтверждено.
Это новое изменение ситуации в регионе, так как теперь мы можем отвечать на их угрозы встречными угрозами; тем более, что США перенесли центр стратегии из Европы в Азию. Политика Обамы (поворот в АТР), давление на Россию через Украину, давление на Китай через будирование проблемы Южно-Китайского моря сочеталось бы с усилением этого давления в случае контроля США Корейского полуострова полностью.
Но и сейчас они расширяют масштаб учений, перестали скрывать их наступательный характер, разместили THAAD. При этом дипломатически давят с помощью Китая и России, которые присоединились к санкциям.
Америка поддерживает Южную Корею в их желании поглотить Север. Они пытаются убедить Россию и Китай в том, что все это делается ради решения вопроса о правах человека, и что в объединенной Корее американские войска не будут продвигаться дальше 38 параллели. Цена подобным заявлениям такая же как и словам о нераспространении НАТО на Восток, и Россия и Китай на это не поддаются. И вообще, скорее всего, после объединения США поставят THAAD на границе с Китаем и Россией.
В ответ на размещение американских сил в Польше, Румынии и Прибалтике, Путин разместил «Искандеры» в Калининграде, при этом это произошло открыто, для того, чтобы проверить способности американской разведки. Такие действия Москвы показывают, что ядерная угроза со стороны США остановима только встречной ядерной угрозой.
Россия и Китай больше не будут поддаваться на американские обещания. И, таким образом, снова формируется «северный треугольник», хотя, по моему мнению, он более условный, чем «южный». США же активно сколачивают свой треугольник «Вашингтон – Токио – Сеул». С 2012 г. они оторвали РК от России и Китая (с моей точки зрения, ситуация более сложная: пример «Евразийская инициатива» Пак Кын Хе). С того же года проходят морские учения с участием авианосцев. В ответ Россия и Китай проводят свои учения, и процесс подходит к какому-то новому этапу, хотя мой собеседник затрудняется ответить на вопрос, станет ли ситуация вокруг Кореи триггером Третьей мировой.
Тем не менее у объединения Кореи есть два пути: или самостоятельное и мирное, или война. Северокорейская линия, снова подтвержденная на VII съезде ТПК, говорит об объединении на основе великой национальной консолидации. Это предполагает создание условий для мирного объединения в форме конфедерации, улучшения межкорейских отношений, и обеспечения благожелательного отношения стран, которые несут ответственность за раскол Кореи (читай – Россия и США). Таковые должны «дать пользу».
Мы исходим из духа совместной договоренности и не преследуем односторонних интересов. Считаем Север и Юг равноправными партнерами, в то время как южнокорейская концепция поглощения предполагает, что Север – враг, и должен быть уничтожен. Мы хотим мирный договор с США, а они хотят сохранить перемирие, потому что его проще превратить в новый конфликт, который может закончиться поглощением Севера Югом.
Я в ответ объяснил, как видим ситуацию мы, рассказав и о том, какой выбор стоит перед Китаем, и о том, какой, на самом деле, не менее трудный выбор стоит перед США. Переговоры с Мордором идеологически и психологически неприемлемы, а военный конфликт все-таки несет риск ответного удара, который, если случится, обнулит любой победный результат. Кроме того, я отметил, что северного треугольника на самом деле нет. Ни Россия, ни Китай не обязаны Север защищать так, как обязан США Юг по договору о взаимной обороне.
С этим Хван в целом согласился. Основой оборонной концепции КНДР является самооборона, поэтому, например, КНДР не проводит ни с кем совместных военных учений. Но вообще, если Корея мирно объединится, то она может стать не очагом напряженности, а буферной зоной, теоретически способной ослабить региональное противостояние России и Китая, с одной стороны, Америки и Японии, с другой.
Тут мне стало интересно, как северяне реагируют на то, что они сначала вошли в ДНЯО, а потом его покинули (именно это по мнению ряда критиков, отделяет корейский кейс от индо-пакистанского). Ответ прост. Мы вступили туда из соображений защиты безопасности, однако затем США использовали его для давления, и хотели выйти в марте 1993 года, как раз когда начались первые разговоры про ось зла на фоне первой иракской войны. Однако после подписания Рамочного соглашения мы отложили этот выход, и вышли уже после того, как Буш обозначил нашу страну целью превентивного ядерного удара. Мы извлекли из этой ситуации важный урок. В критической ситуации нас не защитит ни апелляция к ООН, ни какие бы то ни было договоренности. Россия и Китай не ответят ядерным ударом по Америке, в случае если та применит ядерное оружие против КНДР. Кроме того, они не смогут и предотвратить подобный удар, тем более, ООН. Таким образом, мы можем рассчитывать только на наши силы ядерного сдерживания.
Нас не очень интересует российско-американское или китайско-американское противостояние. И, можно обратить внимание, (это уже от себя) что Северная Корея действительно не высказывается по Сирии, Украине или ЮКМ, влезая в подобные вопросы. Интерес КНДР – сохранение своего суверенитета. Мы не угрожаем России или Китаю, ядерное оружие России и Китая не угрожает нам. Но санкции незаконны и несправедливы.
Как можно разрешить текущую ситуацию? Признать реальность. Север и Юг – две совершенно разные системы. Можно сделать ставку на войну, но кто в ней победит? А можно – сохранить каждую из них в рамках мирного объединения внутри конфедерации. Впрочем, если война, то мы к ней готовы.
Америка должна признать наш ядерный статус, потому что это уже свершившийся факт. Могут ли США в связи с этим нанести по нам удар? Это зависит от разных факторов, но, в первую очередь, от того, насколько сильна наша страна. По мере роста наших сил ядерного сдерживания мир будет гарантирован.
Что ж, по сути, северяне не без некоторых оснований рассчитывают на то, что увеличивающийся риск вероятности ответного удара удержит Америку от жестких действий и даже вне зависимости от того, будут переговоры или нет, паритет будет, как минимум, удерживать Соединенные Штаты от прямой агрессии и будет служить косвенным признанием северокорейского ядерного статуса де-факто. А это уже обеспечит существование КНДР как государства, поскольку по мнению северян, страна сейчас развивается, уровень жизни растет, и даже усиление санкций, если оно случится, не сумеет радикально ухудшить ситуацию.
Что касается американиста, то это был единственный человек, который пытался разговаривать со мной склейками из заявлений МИД. Впрочем, возможно, дело в том, что Институт США был создан только 21 января 2014 года (честно говоря, меня очень удивляет, что это случилось так поздно), насчитывает примерно тридцать человек, и пока включает в себя всего три кабинета. Первый занимается ЯПКП, второй – северокорейско-американскими отношениями, третий – сотрудничеством с аналогичными организациями. Материалы они получают из МИД и представительства КНДР в ООН.
(Естественно, это вызвало у меня некоторое офигение, ибо где, собственно, изучение США: их внутренней политики, истории, культуры, всего того, что определяет внешнеполитический курс и позволяет его прогнозировать).
Итак, товарищ изложил мне официальную позицию, которая сводится к тому, что в отношениях США и КНДР сегодня самое большое похолодание из-за жестокой враждебности и ядерной угрозы Вашингтона. Обама, чтобы уйти от ответственности, усилил санкции и военную угрозу, типичный пример: военные учения и резолюции по экономическому удушению нашей страны, направленные на ликвидацию нашего суверенитета. Раньше они хотя бы позиционировали оборонительный характер своих учений, а в этом году сбросили маски, подняли на щит план 5015, и вообще – занесли маршала в санкционный список в связи с правами человека.
В связи с этим, мы полностью закрыли канал контактов в Нью-Йорке, и будем решать все двусторонние вопросы в условиях военного времени. США перешли красную линию - наше суверенное право ответить. Пятое ядерное испытание - сюда же. США идут курсом провокаций и угрозы, размещают стратегические вооружения, в сентябре 2016 г. привезли подводную лодку с ядерным оружием на борту, в октябре – новые учения с авианосцем «Рональд Рейган», но мы тоже развили ядерные технологии и стали «полномасштабной» ядерной державой, и зафиксировали государственную линию на развитие ядерных вооружений.
В перспективе, Соединенные Штаты (наверное) правильно поймут наш стратегический статус, откажутся от агрессивных планов в отношении нас и изменятся к лучшему. Но они должны показать своими действиями, что они изменились, а если они не извлекут урок из развития ситуации – их ждет трагический конец. (Да, именно так он и сказал). Улучшение двусторонних отношений зависит от перемен американской политики – такова наша официальная позиция. А что касается грядущих президентских выборов – то нам неинтересно, кто станет президентом, нам интересно то, будет ли у нового президента воля отказаться от враждебности и прекратить ядерный шантаж.
«Тут Олафа как молнией пробило» (тм). После чего я, как мне казалось, максимально вежливо объяснил, как надо изучать Соединенные Штаты, как вообще работает аналитика и прогностика, и что хорошо бы вашему институту завести еще два кабинета, один – по внутренней политике США, а другой – по истории и культуре, дабы вы могли значительно лучше представлять себе внутриполитическую кухню и культурный бэкграунд, на основании которого формируется система принятия решений. И тогда вы сможете работать проактивно, а не реактивно, держать стратегическую инициативу в руках, так сказать.
Я прочитал довольно подробную лекцию по тому, как мы видим американскую политику в отношении КНДР, и из каких интересов она отталкивается, какие есть разные варианты подходов к Северу среди американской элиты, на чем эти подходы основываются, и какое значение, например, играет протестантское вероисповедание и мировоззрение, в рамках которого искренне верующий протестант абсолютно честно воспринимает Северную Корею в ее традиционном виде как государство аццкого зла ввиду полного противоречия ценностных моделей.
Кроме того, я дал им совет добиваться не столько заключения с США мирного договора по итогам перемирия, а заключения дипломатических отношений. Во-первых, такая смена требований избавляет нас от реальной кучи проблем, которые связаны с техническим вопросом замены Соглашения о прекращения огня мирным договором. Не забудем, что указанное соглашение о прекращении огня формально подписал не командующий американскими войсками, а командующий войсками ООН, и, Соединенные Штаты сами по себе формально воюющей стороной не были. Даже несмотря на водружение американских флагов и подавляющее преимущество американских войск по сравнению со всеми остальными. При этом Южная Корея соглашение подписать отказалась, и, формально продолжала воевать до начала 1990-х. Кроме того, наличие дипломатических отношений между двумя странами, по сути, равнозначно признанию того, что между ними существует состояние мира, ибо во время войны дипотношения разрываются. Кроме того, таким образом можно наконец восстановить ситуацию перекрестного признания, о котором договаривались 25 лет назад.
Северяне, однако, в ответ на это сказали так: мирный договор или дипломатические отношения – это не более, чем мелкие тонкости, это внешняя форма. Главное, чтобы у американцев была воля к диалогу, а этой воли к диалогу нет, в чем состоит главная проблема.
Вообще градус противостояния Америке весьма велик. Утверждается, что история противоборства США насчитывает 150 лет, и Новую историю они отсчитывают от потопления «Генерала Шермана». Однако когда я задал вопрос, идет ли речь о ненависти к Америке вообще, быстро уточнили, что ненавидят именно «американский империализм», а не любого американца. Так что когда недруги Пхеньяна говорят о культивации там ненависти к Америке, в этом есть еще большая доля передергивания, чем в трактовке стихотворения Симонова «Убей немца!» как призыва убивать всех немцев подряд.
Южанам же отказывают в субъектности. Корейская ядерная проблема воспринимается северокорейцами не как региональная, а как северокорейско-американская (заметим, в последнее время эту точку зрения начинает откровенно озвучивать Пекин), но, с точки зрения северян, межкорейские отношения также не могут быть урегулированы без соответствующих изменений в отношениях КНДР и США.
То, что Южная Корея не подписала Соглашение о перемирии, объясняют не противоречиями между Ли Сын Манном и Вашингтоном, а тем, что Сеул как марионетка просто не имел полномочий что-то подписывать.
То, что Ли Сын Ман и Пак Чжон Хи имели серьезные проблемы с Вашингтоном, воспринимается ими тяжело, даже историками. Хотя при этом часть из них уверена в том, что Пака убило американское ЦРУ. Был даже вопрос на грани удивления: «Вы что, хотите сказать, что Южная Корея проводила самостоятельную политику?». Соответственно, им, похоже, действительно непонятна модель «чемодана без ручки», на которую рассчитывал Ли Сын Ман и которую и сегодня собирается использовать кое-кто в южнокорейском истеблишменте. Не понимают они и модели «хвост виляет собакой», хотя во время всего президентства Обамы на фоне его «стратегического терпения» толкающей стороной был не Вашингтон, а Сеул. А ведь это серьезно бьет по аналитическим и прогностическим возможностям.
Между тем, разбирая нынешние перспективы ситуации на полуострове, я понимаю, как сильно Вашингтон зависит от Сеула с точки зрения предоставленной информации. Возможности компетентно собирать данные о положении дел в КНДР Америка не имеет. В лучшем случае, речь идет о данных технической разведки, но и они нуждаются в интерпретации. И мне кажется, что разговоры о «превентивном обезоруживающем ударе» во многом строятся на скормленных им южнокорейцами представлениях о том, что под влиянием санкций в КНДР тяжелый политический и экономический кризис, так что публичное военное унижение режима немедленно спровоцирует массовое выступление против него. Очень напоминает заявления Пак Хон Ёна в 1950 г., только с другой стороны. При этом, по словам А. Ланькова, значительная часть южнокорейских аналитиков не так чтобы особенно гонит дезинформацию, а искренне верит во все эти байки.
По мнению первого собеседника, с1948 года региональную ситуацию можно сравнить с двумя треугольниками. Окончательно эта структура сформировалась к 1961 году, когда Пхеньян заключил договоры с Пекином и Москвой, а США взяли Сеул под ядерный зонтик. У КНДР, однако, такого зонта никогда не было.
Именно с этого времени появилась идея мирного договора с США, ибо мы исходили из мирных условий объединения. Американцы отказались.
В 1990-е гг. Советский Союз и Китай признали РК, рассчитывая на перекрестное признание, которого не произошло. Тем не менее, КНДР добросовестно пыталась исполнять рамочное соглашение.
Новая эпоха наступила после подписания Совместной декларации Севера и Юга 2000 года. Главное – то, что там было зафиксировано решение объединения страны собственными силами. Путин приехал в КНДР практически сразу после этого.
К сожалению, все изменилось после 2002 года, когда в употребление вошел термин «ось зла». КНДР стала целью превентивного ядерного удара. Это чрезвычайно важный момент, так как в рамках существовавших тогда правил системы нераспространения, ядерное оружие можно было нацеливать только на ядерные страны. Именно поэтому КНДР вышла из ДНЯО в январе 2000 года, в 2005 г. объявила себя ядерной державой, а в 2006 г. это было физически подтверждено.
Это новое изменение ситуации в регионе, так как теперь мы можем отвечать на их угрозы встречными угрозами; тем более, что США перенесли центр стратегии из Европы в Азию. Политика Обамы (поворот в АТР), давление на Россию через Украину, давление на Китай через будирование проблемы Южно-Китайского моря сочеталось бы с усилением этого давления в случае контроля США Корейского полуострова полностью.
Но и сейчас они расширяют масштаб учений, перестали скрывать их наступательный характер, разместили THAAD. При этом дипломатически давят с помощью Китая и России, которые присоединились к санкциям.
Америка поддерживает Южную Корею в их желании поглотить Север. Они пытаются убедить Россию и Китай в том, что все это делается ради решения вопроса о правах человека, и что в объединенной Корее американские войска не будут продвигаться дальше 38 параллели. Цена подобным заявлениям такая же как и словам о нераспространении НАТО на Восток, и Россия и Китай на это не поддаются. И вообще, скорее всего, после объединения США поставят THAAD на границе с Китаем и Россией.
В ответ на размещение американских сил в Польше, Румынии и Прибалтике, Путин разместил «Искандеры» в Калининграде, при этом это произошло открыто, для того, чтобы проверить способности американской разведки. Такие действия Москвы показывают, что ядерная угроза со стороны США остановима только встречной ядерной угрозой.
Россия и Китай больше не будут поддаваться на американские обещания. И, таким образом, снова формируется «северный треугольник», хотя, по моему мнению, он более условный, чем «южный». США же активно сколачивают свой треугольник «Вашингтон – Токио – Сеул». С 2012 г. они оторвали РК от России и Китая (с моей точки зрения, ситуация более сложная: пример «Евразийская инициатива» Пак Кын Хе). С того же года проходят морские учения с участием авианосцев. В ответ Россия и Китай проводят свои учения, и процесс подходит к какому-то новому этапу, хотя мой собеседник затрудняется ответить на вопрос, станет ли ситуация вокруг Кореи триггером Третьей мировой.
Тем не менее у объединения Кореи есть два пути: или самостоятельное и мирное, или война. Северокорейская линия, снова подтвержденная на VII съезде ТПК, говорит об объединении на основе великой национальной консолидации. Это предполагает создание условий для мирного объединения в форме конфедерации, улучшения межкорейских отношений, и обеспечения благожелательного отношения стран, которые несут ответственность за раскол Кореи (читай – Россия и США). Таковые должны «дать пользу».
Мы исходим из духа совместной договоренности и не преследуем односторонних интересов. Считаем Север и Юг равноправными партнерами, в то время как южнокорейская концепция поглощения предполагает, что Север – враг, и должен быть уничтожен. Мы хотим мирный договор с США, а они хотят сохранить перемирие, потому что его проще превратить в новый конфликт, который может закончиться поглощением Севера Югом.
Я в ответ объяснил, как видим ситуацию мы, рассказав и о том, какой выбор стоит перед Китаем, и о том, какой, на самом деле, не менее трудный выбор стоит перед США. Переговоры с Мордором идеологически и психологически неприемлемы, а военный конфликт все-таки несет риск ответного удара, который, если случится, обнулит любой победный результат. Кроме того, я отметил, что северного треугольника на самом деле нет. Ни Россия, ни Китай не обязаны Север защищать так, как обязан США Юг по договору о взаимной обороне.
С этим Хван в целом согласился. Основой оборонной концепции КНДР является самооборона, поэтому, например, КНДР не проводит ни с кем совместных военных учений. Но вообще, если Корея мирно объединится, то она может стать не очагом напряженности, а буферной зоной, теоретически способной ослабить региональное противостояние России и Китая, с одной стороны, Америки и Японии, с другой.
Тут мне стало интересно, как северяне реагируют на то, что они сначала вошли в ДНЯО, а потом его покинули (именно это по мнению ряда критиков, отделяет корейский кейс от индо-пакистанского). Ответ прост. Мы вступили туда из соображений защиты безопасности, однако затем США использовали его для давления, и хотели выйти в марте 1993 года, как раз когда начались первые разговоры про ось зла на фоне первой иракской войны. Однако после подписания Рамочного соглашения мы отложили этот выход, и вышли уже после того, как Буш обозначил нашу страну целью превентивного ядерного удара. Мы извлекли из этой ситуации важный урок. В критической ситуации нас не защитит ни апелляция к ООН, ни какие бы то ни было договоренности. Россия и Китай не ответят ядерным ударом по Америке, в случае если та применит ядерное оружие против КНДР. Кроме того, они не смогут и предотвратить подобный удар, тем более, ООН. Таким образом, мы можем рассчитывать только на наши силы ядерного сдерживания.
Нас не очень интересует российско-американское или китайско-американское противостояние. И, можно обратить внимание, (это уже от себя) что Северная Корея действительно не высказывается по Сирии, Украине или ЮКМ, влезая в подобные вопросы. Интерес КНДР – сохранение своего суверенитета. Мы не угрожаем России или Китаю, ядерное оружие России и Китая не угрожает нам. Но санкции незаконны и несправедливы.
Как можно разрешить текущую ситуацию? Признать реальность. Север и Юг – две совершенно разные системы. Можно сделать ставку на войну, но кто в ней победит? А можно – сохранить каждую из них в рамках мирного объединения внутри конфедерации. Впрочем, если война, то мы к ней готовы.
Америка должна признать наш ядерный статус, потому что это уже свершившийся факт. Могут ли США в связи с этим нанести по нам удар? Это зависит от разных факторов, но, в первую очередь, от того, насколько сильна наша страна. По мере роста наших сил ядерного сдерживания мир будет гарантирован.
Что ж, по сути, северяне не без некоторых оснований рассчитывают на то, что увеличивающийся риск вероятности ответного удара удержит Америку от жестких действий и даже вне зависимости от того, будут переговоры или нет, паритет будет, как минимум, удерживать Соединенные Штаты от прямой агрессии и будет служить косвенным признанием северокорейского ядерного статуса де-факто. А это уже обеспечит существование КНДР как государства, поскольку по мнению северян, страна сейчас развивается, уровень жизни растет, и даже усиление санкций, если оно случится, не сумеет радикально ухудшить ситуацию.
Что касается американиста, то это был единственный человек, который пытался разговаривать со мной склейками из заявлений МИД. Впрочем, возможно, дело в том, что Институт США был создан только 21 января 2014 года (честно говоря, меня очень удивляет, что это случилось так поздно), насчитывает примерно тридцать человек, и пока включает в себя всего три кабинета. Первый занимается ЯПКП, второй – северокорейско-американскими отношениями, третий – сотрудничеством с аналогичными организациями. Материалы они получают из МИД и представительства КНДР в ООН.
(Естественно, это вызвало у меня некоторое офигение, ибо где, собственно, изучение США: их внутренней политики, истории, культуры, всего того, что определяет внешнеполитический курс и позволяет его прогнозировать).
Итак, товарищ изложил мне официальную позицию, которая сводится к тому, что в отношениях США и КНДР сегодня самое большое похолодание из-за жестокой враждебности и ядерной угрозы Вашингтона. Обама, чтобы уйти от ответственности, усилил санкции и военную угрозу, типичный пример: военные учения и резолюции по экономическому удушению нашей страны, направленные на ликвидацию нашего суверенитета. Раньше они хотя бы позиционировали оборонительный характер своих учений, а в этом году сбросили маски, подняли на щит план 5015, и вообще – занесли маршала в санкционный список в связи с правами человека.
В связи с этим, мы полностью закрыли канал контактов в Нью-Йорке, и будем решать все двусторонние вопросы в условиях военного времени. США перешли красную линию - наше суверенное право ответить. Пятое ядерное испытание - сюда же. США идут курсом провокаций и угрозы, размещают стратегические вооружения, в сентябре 2016 г. привезли подводную лодку с ядерным оружием на борту, в октябре – новые учения с авианосцем «Рональд Рейган», но мы тоже развили ядерные технологии и стали «полномасштабной» ядерной державой, и зафиксировали государственную линию на развитие ядерных вооружений.
В перспективе, Соединенные Штаты (наверное) правильно поймут наш стратегический статус, откажутся от агрессивных планов в отношении нас и изменятся к лучшему. Но они должны показать своими действиями, что они изменились, а если они не извлекут урок из развития ситуации – их ждет трагический конец. (Да, именно так он и сказал). Улучшение двусторонних отношений зависит от перемен американской политики – такова наша официальная позиция. А что касается грядущих президентских выборов – то нам неинтересно, кто станет президентом, нам интересно то, будет ли у нового президента воля отказаться от враждебности и прекратить ядерный шантаж.
«Тут Олафа как молнией пробило» (тм). После чего я, как мне казалось, максимально вежливо объяснил, как надо изучать Соединенные Штаты, как вообще работает аналитика и прогностика, и что хорошо бы вашему институту завести еще два кабинета, один – по внутренней политике США, а другой – по истории и культуре, дабы вы могли значительно лучше представлять себе внутриполитическую кухню и культурный бэкграунд, на основании которого формируется система принятия решений. И тогда вы сможете работать проактивно, а не реактивно, держать стратегическую инициативу в руках, так сказать.
Я прочитал довольно подробную лекцию по тому, как мы видим американскую политику в отношении КНДР, и из каких интересов она отталкивается, какие есть разные варианты подходов к Северу среди американской элиты, на чем эти подходы основываются, и какое значение, например, играет протестантское вероисповедание и мировоззрение, в рамках которого искренне верующий протестант абсолютно честно воспринимает Северную Корею в ее традиционном виде как государство аццкого зла ввиду полного противоречия ценностных моделей.
Кроме того, я дал им совет добиваться не столько заключения с США мирного договора по итогам перемирия, а заключения дипломатических отношений. Во-первых, такая смена требований избавляет нас от реальной кучи проблем, которые связаны с техническим вопросом замены Соглашения о прекращения огня мирным договором. Не забудем, что указанное соглашение о прекращении огня формально подписал не командующий американскими войсками, а командующий войсками ООН, и, Соединенные Штаты сами по себе формально воюющей стороной не были. Даже несмотря на водружение американских флагов и подавляющее преимущество американских войск по сравнению со всеми остальными. При этом Южная Корея соглашение подписать отказалась, и, формально продолжала воевать до начала 1990-х. Кроме того, наличие дипломатических отношений между двумя странами, по сути, равнозначно признанию того, что между ними существует состояние мира, ибо во время войны дипотношения разрываются. Кроме того, таким образом можно наконец восстановить ситуацию перекрестного признания, о котором договаривались 25 лет назад.
Северяне, однако, в ответ на это сказали так: мирный договор или дипломатические отношения – это не более, чем мелкие тонкости, это внешняя форма. Главное, чтобы у американцев была воля к диалогу, а этой воли к диалогу нет, в чем состоит главная проблема.
Вообще градус противостояния Америке весьма велик. Утверждается, что история противоборства США насчитывает 150 лет, и Новую историю они отсчитывают от потопления «Генерала Шермана». Однако когда я задал вопрос, идет ли речь о ненависти к Америке вообще, быстро уточнили, что ненавидят именно «американский империализм», а не любого американца. Так что когда недруги Пхеньяна говорят о культивации там ненависти к Америке, в этом есть еще большая доля передергивания, чем в трактовке стихотворения Симонова «Убей немца!» как призыва убивать всех немцев подряд.
Южанам же отказывают в субъектности. Корейская ядерная проблема воспринимается северокорейцами не как региональная, а как северокорейско-американская (заметим, в последнее время эту точку зрения начинает откровенно озвучивать Пекин), но, с точки зрения северян, межкорейские отношения также не могут быть урегулированы без соответствующих изменений в отношениях КНДР и США.
То, что Южная Корея не подписала Соглашение о перемирии, объясняют не противоречиями между Ли Сын Манном и Вашингтоном, а тем, что Сеул как марионетка просто не имел полномочий что-то подписывать.
То, что Ли Сын Ман и Пак Чжон Хи имели серьезные проблемы с Вашингтоном, воспринимается ими тяжело, даже историками. Хотя при этом часть из них уверена в том, что Пака убило американское ЦРУ. Был даже вопрос на грани удивления: «Вы что, хотите сказать, что Южная Корея проводила самостоятельную политику?». Соответственно, им, похоже, действительно непонятна модель «чемодана без ручки», на которую рассчитывал Ли Сын Ман и которую и сегодня собирается использовать кое-кто в южнокорейском истеблишменте. Не понимают они и модели «хвост виляет собакой», хотя во время всего президентства Обамы на фоне его «стратегического терпения» толкающей стороной был не Вашингтон, а Сеул. А ведь это серьезно бьет по аналитическим и прогностическим возможностям.
Между тем, разбирая нынешние перспективы ситуации на полуострове, я понимаю, как сильно Вашингтон зависит от Сеула с точки зрения предоставленной информации. Возможности компетентно собирать данные о положении дел в КНДР Америка не имеет. В лучшем случае, речь идет о данных технической разведки, но и они нуждаются в интерпретации. И мне кажется, что разговоры о «превентивном обезоруживающем ударе» во многом строятся на скормленных им южнокорейцами представлениях о том, что под влиянием санкций в КНДР тяжелый политический и экономический кризис, так что публичное военное унижение режима немедленно спровоцирует массовое выступление против него. Очень напоминает заявления Пак Хон Ёна в 1950 г., только с другой стороны. При этом, по словам А. Ланькова, значительная часть южнокорейских аналитиков не так чтобы особенно гонит дезинформацию, а искренне верит во все эти байки.